Неизвестно - Решето над бездной

– Пойдем я вас проведу на тропу, – сказала женщина, которая была с ними.

Она провела нас через двор и какую-то калитку. Указала путь и сказала, что действительно путь по тропе короче. Мы пошли дальше над обрывом. Он высокий, метров сто. Внизу камни, и если сорвешься, то «капут». А иногда тропа шла по над самим краем. Так что приходилось цепляться за кусты, чтобы не посунутся вниз. Галька осыпалась и летела с обрыва.

(Лейсов напевал песню с хулиганским припевом: – «Отчего, почему странно так потеет, странно так потеет задница моя.» Прошло пятьдесят лет, а до сих пор помню)

В одном месте присели отдохнуть. Подзакусили. У Лейсова уже кончился хлеб и он решил его купить в Новороссийске. И снова в путь. Вышли на дорогу. Машины не останавливались. Дорога виляла, как лента. За выступами гор далеко не было видно. Невдалеке звенели колокольчики. На клоне горы, в кустах вился сизый дымок. Видно пастухи жгли костер.

Спросили у старухи далеко ли до Новороссийска, хотя и точно знали, что до него осталось восемь километров. На повороте на нас чуть не наскочила «Эмка». Видно шофер был пьян вдребезги.

Смола пошел по тропе, а нам надоело взбираться и мы шли по асфальту, который уже начал остывать: солнце было на заходе. Толька по тропе ушел вперед, и за что мы его выругали. Он был один раз в Новороссийске и поэтому хотел нас повести в дом пионеров, где мы думали встретить и остальных.

На окраине город располагались цементные заводы. Было много около них пыли, звона, дыма. Это на меня действует не с приятной стороны. Видны разрушенные здания. Шли по трамвайным рельсам.

– А вот и они! – раздался голос Гешки.

К нам навстречу шагал Гешка с Кротченком, девятиклассником. Они взяли у меня и у Лейсова рюкзаки и расспрашивая нас, пошли в город

– Далеко вы отсюда?

– Километра три. Почти в центре. Разместились в разбитом здании.

Шли долго и когда пришли, то посыпались вопросы и смешки.

– Ну как, сладко топать?

– Другой раз будете знать, как не идти вместе.

– А мы в «Эмке» ехали, – фасонил Гешка.

– Зато мало видели, – обрезал я.

Подзакусили и отдохнули. Сходили за водой к крану. Мне как-то стыдно было ходить по городу в таком виде. Моя обувь была похожа на что-то неестественное. Хорошо, что солнце уже зашло и не так было видно.

Город зажегся огнями. На стене дома, в котором мы расположились на ночь, загорелась лампочка. Во дворе стало немного светлее. Назначив дежурных, все улеглись. Я дежурил первым. От нечего делать пробовал зашить простыми нитками чувяк. Долго возился, вдевая нитку в иголку в таком полумраке. Потом меня сменили, и я лег. Не знаю о чем я думал, мне просто было смешно видеть себя спящим себя таким образом, как бродяга.

30 июля 51 г.

– В нашем распоряжении полдня, – сказал Валентин Иванович. –осмотрим город немного и домой. Наймем машину.

Мы вышли из нашего места пребывания и пошли в центр. Гешка шел и рассказывал о разных местах. Он ведь жил здесь несколько лет.

Город мне не понравился. Или может быть я не привык видеть дома на склоне горы. Не знаю. Какое-то непонятное чувство. Казалось я нахожусь на дне тарелки, как какая либо галушка. Краями этой тарелки служили горы. И странно было видеть весь город, находясь на окраине. Белов рассказывал, что ночью местные хлопцы предлагали девчатам толстую пачку денег.

Море еще спало и казалось каким-то холодным и угрюмым. Солнце за горами еще не освещало его поверхность. Горы виделись в дымке. Из труб цементных заводом шел дым, а корпуса были белыми от пыли…

… Снова дорога. Блестит асфальт. Свистит в ушах. Мерно шумит под колесами разогревшийся асфальт. Придерживай кепки! Эх, красота!

Машину все-таки нашли до самой Славянской. Среди гор… Дорога виляет, на спусках ехали без мотора, притормаживая.

– Скоро море, – сказал кто-то.

Да, оно показалось далеко внизу, покрытое морщинами волн. «Прощай, свободная стихия!»

3. Решето над бездной 1952 года.

СТАНИЦА СЛАВЯНСКАЯ.

(Отрывок из Tagebuch 17-20 августа –Тень от крыльев стрекозы на клавишах аккордеона)

Сквозь сон слышу шепот: День первый

– Да еще немного насыпь.

– Хватит, а то я не донесу.

Первый голос отца, а второй Гешки. За помидорами пришел– мелькнуло у меня в голове, и я открыл глаза. Было еще сравнительно рано, хотя солнце и взошло. Лучи его резали неровными пятнами отпечатков листьев пространство под орехом, где я находился в своей подвесной кровати. Я приподнял голову. Гешка и отец сидели возле кучи помидор и возились с авоськой.