Блохин Николай - Бабушкины стёкла

— Он умер.

Василий Иванович обмяк.

— Не может быть, — прошептали его губы.

— А-а-а! — заголосила Анна Павловна и упала на мертвого сына. Василий Иванович мелкими шажками двинулся к кровати. Щеки его обвисли, лицо менялось на глазах. Анна Павловна вдруг вскочила и пантерой кинулась на мужа: — Кро-ко-ди-ил, убийца! — и, увидев, что в дом вошел дед Васи и стоит в дверях, ничего не понимая, она схватила со стены висевшую там саблю и бросилась к деду. Не успел отец Василий перехватить ее. Дед Васи побелел, хрипло вскрикнул и — обратно, в дверь. Смертельный удар сабли пришелся по двери. Анна Павловна выскочила из квартиры и погналась за ним по лестнице.

— Помогите! — орал дед. — Убивают!

Дело закончилось на улице, где Анну Павловну схватили и саблю отняли. Полумертвый от страха дед сидел, меж тем, съежившись, за палаткой с мороженым.

— Умер! Умер Васенька! Не окрестила вовремя! Убийцы! Ах, проклятая я! — кричала Анна Павловна, не помня себя, пока не потеряла сознание.

Вскоре весь дом, двор, все соседние дома и дворы только и говорили, что о смерти Васи. Люди, далекие от веры, кляли Василия Ивановича на чем свет стоит.

— Подумаешь, что такого, окрестить-то? Все почти крестят. Со старины ведь идет, — говорили они.

Даже воинствующие безбожники помалкивали, вздыхали и головами качали. Что они подразумевали под своими вздохами — трудно сказать. Бабуси крестились и говорили:

— Слава Те, Господи, что окрестить успели.

И все были уверены — от холодных к вере до тех, кто причащается каждую неделю, — что умер Вася оттого, что вовремя его не окрестили.

— И беса ведь, как живого, зрели. Какого ж рожна еще нужно? — ругались бабуси. Воинствующие же безбожники гмыкали и опять же головами — раз-два в стороны.

А Петя, когда на следующий день принес вечером зеркало, сказал:

— Если б Васька, — имелся в виду Василий Иванович, — не был уже горем наказан, я б убил его. Пусть потом сажают. Одним негодяем меньше будет.

Обессиленная, ничего кругом не замечая, Анна Павловна жила как в тумане. Василий Иванович все время молча сидел в углу и смотрел в пол. Из него будто насосом выкачали все чувства. Дед же неизвестно где пропадал, домой носа не казал и появился только на похоронах. Тяжелые были похороны. Вся округа была около церкви, где отпевание совершал отец Василий.

Анна Павловна держала свечку в руке, и из глаз, в которых нет-нет да и вспыхивало отчаяние, лились и лились слезы. Василий Иванович тоже держал свечу, но был таким же, как накануне, когда сидел в углу на стуле и смотрел в пол.

— Ве-е-еч-ная па-а-амять, — запел хор, и многие в церкви заплакали, а Анну Павловну унесли. Уносили ее Петя с папой.

«У кого вечная память? — думала мама, утирая слезы. — Раз — и умер, вот тебе и вечная». «У Бога вечная память, — отвечал ей внутренний голос, — только у Него». Тут мама почувствовала, что слез у нее нет и скорби на сердце нет. Она посмотрела на тихо лежащего Васю и даже улыбнулась. Спохватилась, одернула себя и подумала, что не зря все это. Доверяла теперь мама таким движениям сердца. На кладбище мама, Катя и папа не поехали. Большинство жителей дома тоже. Тихо и молча все расходились. И даже осуждение Василия Ивановича на убыль пошло. Все видели, как странно и страшно он переживал, как-то даже ненормально, будто безумием тронуло его душу, — так казалось.

Ни о чем не говорилось поначалу и ни о чем не думалось, как пришли домой, но чужое горе всегда дальше, тут уж с человеком ничего не поделаешь. Оттаяли. Пообедали. Мама рассказала про бабушкин альбом, на что папа ответил: «Ого». Катя же рассказала им про композитора, ангела и беса и как она композитору дяде Андрею ангельскую мелодию подарила. Папа посмеялся. Про свои же адские видения он молчал. Догорел день — и спать легли.

Как только закрылись мамины веки, она увидела Васю. Слепило глаза от океана света, в котором плавал Вася. Он радостно смеялся и говорил:

— Не скорбите, тетя Маша, мне здесь очень хорошо, лучше, чем на земле; порадуйтесь за меня. — Всю ночь Вася беседовал с мамой и рассказывал ей про Царствие Небесное.

Утром же наперебой начали рассказывать друг другу мама и Катя про явление Васи.

— И мне, и мне он то же самое говорил, — радостно скакала Катя и вдруг сорвалась и выбежала в дверь.

— Куда это она? — проворчал папа.

— К Анне Павловне, небось, сообщить про Васю.

Через полчаса Катя радостно кричала с порога:

— И к тете Ане Вася приходил!

— Как она? — спросил папа.