Савельев Елена - Соискупитель

Я даже дала себе слово сделать наконец пластическую операцию со своим ухом…

Когда я вошла в его квартиру с пакетиком продуктов в руках, он схватил меня за руку и повёл в гостиную. В углу я заметила иконы, и нехорошее подозрение закралось ко мне в душу. Но вскоре оно было вытеснено мечтами о вечной любви, нежных прикосновениях губ и прочей лирикой. Квартира оказалась чистой и прибранной. Едва я выложила продукты на стол, Глеб Ефремыч жадно накинулся на них и почти всё скушал. В первую очередь он съел сало, причём без помощи столового прибора. Он держал его в правой руке и закусывал батоном хлеба, который держал в левой. Достав из пакета бутылку водки, он гневно взглянул на меня и выбросил её в мусорное ведро. «После вчерашнего ещё не отошёл», – ласково подумала я. В самый разгар ужина я набралась храбрости и сказала:

– Глеб Ефремыч, разреши звать тебя просто Глебушкой…

– Зови лучше отцом! – сказал он и засмеялся. Я подумала, что мы с ним ровесники. Но я читала в одном журнале, что некоторые мужчины хотят видеть в любимой женщине мать, другие – дочь, третьи – вообще внучку или постороннего человека… Конечно же, я согласилась.

Когда Глеб Ефремыч наелся, он отправился в спальню и, как был с сальными руками и в сапогах, так и завалился в постель. Я побежала в ванну, чтобы оправдать характеристику, данную моей начальницей. Но когда я вошла в спальню в одних трусиках, Глеб Ефремыч уже храпел ровным сном. Я попыталась растолкать его, но он лишь сказал сквозь сон громовым басом: «Ляжешь на коврике под дверью», – и продолжил храпеть. Я легла на диване в гостиной, а когда проснулась, Глеба Ефремыча уже не было. Я тоже отправилась на работу.

Там меня ждал неприятный сюрприз. Оказывается, «моё безобразное поведение видели клиенты», и Людмила Петровна «больше не может выносить такого безответственного и безнравственного человека», как я. Она сказала, что выставила бы взашей нас обоих с Глебом Ефремычем, если бы он не дал ей при входе крупную банкноту в качестве чаевых. В общем, я получила увольнение…

Я целый день шаталась по городу, порой начиная всхлипывать о своей несчастной судьбе, пока не очутилась рядом с домом Глеба Ефремыча. Я ещё только поднималась по лестнице, когда услышала сверху его радостный голос:

– Марфа! Где ты шляешься? Заждался уже тебя!

Когда мы вошли в комнату, я упала к нему на грудь, разревелась и поведала о своём несчастье. Я даже обвинила его в том, что меня уволили.

– Точно, точно, это из-за меня! – сказал он и лукаво подмигнул.

Я спросила, что мне теперь делать.

– Как что, иди к нам в монастырь работать! – сказал Глеб Ефремыч. – Такие уборщицы, они везде нужны! Знаешь, сколько грязи у нас? За десять лет не разгребёшь! Будешь мне помогать.

Тут я вспомнила, в визитке было написано, что Глеб Ефремыч работает монастырским сторожем.

– В монастыре платят мало, – сказала я обиженно. – Да и кто меня возьмёт в монастырь?

– Как кто, я возьму! – заорал Глеб Ефремыч во всё горло. – Я ж не только сторож, но ещё и завхоз!

Тут у меня в душе поднялась буря самых разнообразных чувств. Мне страстно хотелось работать под началом Глеба Ефремыча, но мне почему-то было стыдно показываться на глаза монашкам, а тем более – священнику.

– Это дело поправимое, – сказал Глеб Ефремыч и опять хитро подмигнул. – Ты же ведь крещёная. Исповедаешься, причастишься, и дело – в шляпе! С комплексами надо бороться!

Я усомнилась, поможет ли такая простая мера в борьбе с моей стеснительностью.

– Поможет, поможет, – заверил меня Глеб Ефремыч. – Если как следует подойти к делу, обязательно поможет! Давай прям щас и начнём. Я ведь сам в некотором роде священник…

Тут я маленько испугалась, но глядя на его доброе лицо, на его мозолистые руки и сияющие глаза, решила, что бояться нечего.

– Ну давай, исповедывайся, – сказал он. Но я ничего не могла из себя выдавить, кроме вздохов и слёз.

– Да, запущенный случай! – сказал Глеб Ефремыч. – Ну, давай я за тебя исповедаюсь…

И он начал перечислять все мои основные грехи, называя даты и имена, и что удивительно – ни разу не ошибся! Я подумала, что он нанял частного детектива, и тот всё разузнал обо мне. Но когда Глеб Ефремыч стал перечислять те дела и мысли, про которые никто, кроме меня, не знал, я потеряла сознание.

– А как же ты говорил про любовь с первого взгляда и что именно такую женщину, как я, всю жизнь искал? – спросила я, когда очнулась.