Петров Александр - Миссионер

Эпилог

Юрий Ильин:

— Вот он и ушел. Сначала мы все находились в шоке. Иришка плакала целый день. Лида восприняла это спокойнее, но тоже как-то поникла. Я ругался, как извозчик, даже стыдно вспоминать... Звонил в наш монастырь, думал, что он туда ушел. Нет, там его не оказалось.

Но прошло три дня, и — мы все разом как-то успокоились. Теперь я все понял: он стал молиться за нас на новом месте. Уж не знаю, как все обернется у нас, но только появилась абсолютная уверенность, что ничего плохого с нами не произойдет. У нас теперь такой защитник появился! Да, ждем с Лидочкой ребенка. Решили назвать Андреем. Лида рассказала, что это он уговорил ее не идти на аборт, когда она в сомнениях терзалась. Это благодаря ему появится на свет наш сын.

Лена Ильина:

— Да что о нем говорить: сумасшедший он...

Света:

— Я знала, что Андрей уйдет в монастырь. Уже в первый его отъезд была уверена, что он не вернется. Только все одно — жаль... Это мы себя, эгоисты, жалеем. Мы будто осиротели. Хотя... он все равно будто здесь. Мой-то, Серега, не пьет. Задумчивый стал. А однажды даже сказал: «Знал бы, где он, — ушел бы за ним! С таким хоть куда — все только на пользу».

Владимир Иванович:

— Все правильно! Такие, как Андрюха, должны быть монахами. Весь смысл жизни таких людей — служение Богу, а где лучше служить, если не в монастыре? Да вот хоть наши с ним дела возьмите! Приходилось этому парню снабженцем работать у бывшего урки. Нет, вы понимаете? Самшит на виллу из района боевых действий поставлять. Кстати, церковь при доме я построил и самшитом ее отделал. Иконы древние повесил. Все теперь есть для молитвы. Только молиться еще не научился. Позвал священника из соседней церкви, он присоветовал, как начать. Обещал мне помочь на первых порах. А я ему помогу...

А молитва Андрея, может, тысячи, а может, миллионы от смерти спасает. Это ж мы не знаем... Об этом можно только догадываться.

Об одном жалею очень сильно: мне бы с ним побольше поговорить, поучиться у него было чему. Только знаю я точно, что парень он хоть и суровый на вид, а сердце у него доброе. Он по жизни не обижался на меня. Золотое сердце!

Маша:

— Мы его не понимали. Ему Господь дал столько, что не нам о нем судить. Он жил только для людей. Кем бы я сейчас была, если не он? Да и была бы ли жива?.. И сейчас он за нас молится. Никогда еще так по ночам меня не тянуло к иконам. Будто Андрей сам за руку меня на молитву ставит.

Мне еще нужно многое узнать: благодаря Андрею я во­шла в новую жизнь, и пока в ней я, как ребенок. Но эта новая жизнь очень светлая! Иногда я по ночам плачу, но это не слезы обиды, нет! После них на душе появляется такой мир, такая любовь, что будто всех людей готова обнять, утешить. Сынок мой, Сережка, по воскресеньям сам нас будит, в храм торопит. Батюшка сказал, что тоже монахом, наверное, станет. Да я уже и не против.

Мать:

— Когда мне говорят, что я потеряла сына, мне становится жаль этих людей. Ничего они не понимают. Сейчас только я поняла, что такое молитва. В какой же непроглядной тьме мы жили! Когда я вспоминаю моего Андрея, в душе появляется такое спокойствие... нет, это трудно объяснить. Знаю одно: я могу быть спокойна за сына.

Алена:

— Когда Андрей ушел из мира, я поехала к нему домой. Света провела меня в его комнату. Книги, иконы, почти голые стены, жесткая кушетка. Да это не комната — келья монаха. На столе я нашла его тетради и блокноты. И тут меня озарило: я должна написать о нем повесть! Из его записей, из рассказов его друзей и знакомых получилось то, что вы сейчас читаете.

Не судите меня строго: очень трудно писать о православных. Приходится много читать, изучать и советоваться со священниками. Кстати, именно мой духовник настаивает в минуты сомнений не бросать, а наоборот — писать, и как можно подробнее, о нашей новой жизни в Церкви.

Как я отношусь к уходу Андрея? Сначала, признаться, я плакала. От его знакомых я узнала: Андрея было очень много! Его хватало на всех, он в судьбе каждого, кто с ним соприкоснулся, оставил не просто след, но заполнил ее смыслом, истиной, любовью. Сейчас физически его нет рядом, но он еще больше, еще насыщеннее заполняет наши жизни! Его молитвы за нас мы все ощущаем каждый день.

Простите, меня, глупую... Я все еще плачу о нем. О, жестокий и грязный мир, как же ты прогнил, если лучшие уходят от тебя!

Андрей часто снится мне. Теперь он носит бороду. Просветленный такой, кроткий... Только вот борода его почему-то с сильной проседью. Как у старца.