Козлов Сергей - Ангел и муза

Первые два боя были для затравки, это понял даже профан Баталов. Сначала дрались два гутаперчивых мальчика — кик-боксер и представитель школы змеи у-шу. Они вымотали друг друга «до полного не могу», всевозможных ссадин и синяков, и согласились, под общее недовольство зала, на ничью. Следом на ринг вышли две девушки. Баталов напрягся, но Ксении среди них не было. Первые раунды девушки дрались грациозно, но воинственно, как амазонки, публика одобрительно гудела, когда они пинали друг друга в живот, но кончилось все комично: в порыве гнева одна схватила другую за волосы, началось царапанье и визг (при этом помогали им разогретые зрительницы), а рефери (который по разумению Баталова из-за отсутствия правил должен был сталкивать с ринга тела) ничего не мог сделать в подобной ситуации. За попытку растащить их за те же волосы он получил удар в пах и был дисквалифицирован. Зато на ринге появились мальчики-качки, которые и вынесли визжащий комок в подсобку. И уже после этого конферансье во фраке и с розочкой в петлице пропел в микрофон: сейчас на ринг выйдет Злой Грогги. И тот вышел, сопровождаемый кровожадным ревом зала, подпрыгивая и пружиня, что выдавало в нем боксера, весь — сплошная многозначительная татуировка. Рост — 180, вес — 105, возраст — двадцать шесть, 40 побед (фрачные данные), и лицо серийного убийцы (баталовские наблюдения). Глаза его с наркотической паволокой смотрели на мир дрессированным презрительным превосходством и вбитой в рамки приличия ненавистью. С другой стороны на ринг выпрыгнула Ксения. Рост — 177, вес — 65, возраст — двадцать пять... Публике она улыбалась, на Грогги бросала быстрые пристрелочные взгляды, поймав один из которых, Грогги отбил неприличным натягивающим жестом обеих рук.

Конферансье женоподобно сиял, описывая победы и неудачи соперников, сыпал комплиментами публике, букмекеры с блокнотами едва успевали принимать ставки VIP и собирать жухлые купюры социальных низов. Из окружающего шума Баталов уловил, что ставят один к десяти на Грогги, на Ксению ставят только великосветские феминистки, а юркий лысоватый сосед со знанием дела сообщил, что они отвалили Ребровой десять тысяч зеленью только за то, что она согласилась, и еще скинулись по пять за каждый раунд, который она продержится. А Реброва согласилась, потому что Грогги садист и насильник. «Бои по Фрейду», — брезгливо поморщился Денис. Инцестинировка — пришел в голову неологизм.

Подводя черту, конферансье предложил желающим из мужской половины зала провести пробный бой с Грогги, чтобы оценить смелость Ксении Ребровой. В зале повисла неудобная для его безреберной части тишина. Фрак уже взмахнул ручками, чтобы сквозь вышколенную улыбку объявить начало, и даже выхватил из петлицы розочку, стремясь поднести ее Ксении, но тут на задних рядах встал Баталов и глухо, плавающим от ужаса голосом произнес:

— Я хочу попробовать.

Фрак остолбенел. В сценарии такая выходка не была предусмотрена. В зале все так же висела тишина.

— Молодец, мужик! — крикнул некто с другой стороны галерки.

— Камикадзе! — подвыл ему женский голосок.

— Подсадка, — добавил третий.

Кто-то в первом ряду одобрительно кивнул фраку, и тот мгновенно переписал сценарий.

— А вы имеете необходимую физическую подготовку? — уже вроде не возражал, а соблюдал формальности конферансье.

«Имею я всех вас», — зло подумал Баталов, но вслух произнес только первое слово.

— Вы спортсмен?

— Нет, я стихи сочиняю.

— Значит, вам захотелось острых ощущений?

— Нет, тупых.

— Ого! — взвизгнул по-радзински от удовольствия фрак. — Остроумие против сокрушительных ударов! Почему вы решились выйти на ринг?

Следующую фразу Денис Баталов произнес только для растерянной Ксении:

— Я люблю эту девушку и не могу позволить этому разрисованному Франкенштейну прикасаться к ней.

В зале опять зависла близкая к гробовой тишина.

— Бои без правил, любовь без правил! — огласил фрак. — Мы попросим Ксению Реброву уступить место для пробного поединка своему воздыхателю.

Слово-то нашел!

— Он же тебя убьет, — тихо сказала Ксения.

— Зато я не буду видеть того, что не хочу видеть, — ответил ей Баталов.

Грогги едко хохотнул.

— Может, мне их обоих упаковать? — предложил он конферансье.

— Сморщишься, — бросила ему Ксения.

— Тогда убери этого валидола с ринга, и будем начинать, — валидолом Дениса еще никто не называл. — И если тебе понравится, продолжим в подсобке. — Грогги похотливо облизнулся.