Козлов Сергей - Скинькеды

После таких слов бульдозеры плотной группой двинулись на Морошкина. Но тот (в момент высшего напряжения) неожиданно вытащил из-за пазухи полиэтиленовый пакет, наполненный недвусмысленной коричневой жижей.

- Стоять! - крикнул он. - Или я вынужден буду применить биологическое оружие.

Охранники притормозили.

- Что за фигня? - кривя лицо, спросил один из них.

- Фекалии из инфекционного отделения второй городской больницы, - подробно и с нескрываемым удовольствием пояснил Морошкин. - И если какая-нибудь тварь посмеет нарушить моё конституционное право на неприкосновенность личности, всё это добро щедрыми брызгами разлетится по данному помещению.

- Ты что, специально в больницу ходил дерьма набрать? - усомнился старший смены.

- Зачем специально, я там работаю... В морге, - с видом победителя уточнил Алексей. - Так что, мальчики, если не хотите замараться, стойте спокойно, я расплачусь и тихо уйду.

- Тьфу, - старший смены разочарованно принял безысходность патовой ситуации, - но если я тебя ещё раз в нашем магазине увижу, я тебя всё, что у тебя в карманах, съесть заставлю...

Едва отойдя от супермаркета, дворовая команда предалась неудержимому хохоту. Ребята, согнувшись пополам, показывали на Морошкина пальцами, сыпали колкостями, повторяли сцены, только что виденные в магазине. Не смеялся только Морошкин, он, судя по всему, обдумывал дальнейший план действий.

В это время к группе подошла скромно одетая женщина, из тех, что часто стоят у дверей лощёных маркетов с протянутой рукой, не дотянув до очередной пенсии.

- Грех, ребята, смеяться над нищими, - сказала она.

Все враз замолчали. А у Морошкина подпрыгнули брови:

- Да вы что, мать, мы же наоборот, мы над буржуями... - он достал из кармана мелочь и несколько купюр. - Вот, возьмите.

У огромного Бганбы даже губы затряслись. Он тоже порылся в карманах и щедро извлёк оттуда сотенную.

- Возьмите, пожалуйста. Это от души, вам нужнее. Мы не смеялись над бедными. Меня мой отец на месте бы прибил, если бы я стал таким человеком, - от волнения у него появился кавказский акцент, которого отродясь не было.

Женщина так и осталась стоять с деньгами в руках, похоже, не поняв, что тут только что происходило. Только прошептала им вслед:

- Храни вас Бог, деточки...

Уже в беседке, когда эффект проведённого мероприятия пошёл на спад, Морошкин, открыв бутылку пива, констатировал:

- Это, ребята, детский лепет. Надо что-нибудь посерьёзнее. Всем - домашнее задание: придумать акт мести капитализму. Любым его проявлениям, всей этой извращенной демократии.

- Ты, Лёха, что, революцию решил сделать? - спросил Геннадий Бганба.

- Революции делают ущербные люди, - ответил Морошкин, - а я просто... как бы это назвать? Назовём это по-умному: моделирование общественного поведения в условиях экстремальных ситуаций в условиях российского либерализма.

- Ну прямо курсовая работа, - усмехнулся Перепёлкин.

- Пацаны, а мне это по приколу! - признался в восторге Валик.

- Только не называй нас пацанами, - прищурился Морошкин, - не люблю я этого слова.

- Чё в нём такого?

- Оно происходит от еврейского слова «поц», что означает писюн, так что ты сейчас нас всех писюнами назвал. Кто как, а я писюном себя не считаю.

- Да я не знал, - потупился Валик.

- Есть же другие слова: парни, ребята, друзья, в конце концов...

- Ну, это ты у нас Энциклопедия...

- Кстати, в словаре Даля вообще нет такого слова, - добавил Алексей.

- А как обращаться к девушкам? - спросила Ольга, которая чувствовала себя в мужской компании неуютно.

- Вас, Оля, мы будем называть «сударыня», устроит?

- Вполне. А можно я свою подругу на следующее... - она стала вспоминать слово, - на следующее моделирование приглашу? Светлану. Вы её знаете, она тоже поприкалываться любит. - И пристально посмотрела на Алексея.

- Можно, - разрешил Морошкин, который был автоматически признан лидером.

- А как мы будем называться? - озадачился Валик. - Есть там антиглобалисты, есть анархисты, нацболы есть, есть скинхеды... А мы?

- Это формализм, - поморщился Алексей, - любое осмысленное название влечёт за собой обязательную программу, уставы, символы и прочую требуху. А мы, как Баба Яга, против, и всё. При этом никакого нигилизма, чисто человеческое неприятие. Пусть будут там «Наши», нацболы, скинхеды, а мы будем, к примеру, «скинькеды»! И всё! И никаких объяснений. «Неуловимые мстители» уже были, в нескольких сериях. Скинь кеды, не парься, расслабься - зашнуровать тебя всегда успеют.