Козлов Сергей - Скинькеды

- Возьмём! - поторопился с ответом Валик и был буквально прибит взглядом Морошкина.

- Представляю себе строчку в новостях, - едко сказал он, - молодые люди решили помочь несчастным сиротам, собственноручно и бесплатно они построили им детскую площадку. Акция была проведена активистами молодёжного движения «Единая Россия». Партия реальных дел и так далее... У меня матери сказали: вступай в партию, поможем с квартирой. Она вступила, теперь ходит, как намагниченная, на всякие собрания, митинги и платит по двести рублей в месяц с пятитысячной зарплаты. А могла бы дочке на эти деньги мороженого покупать. Так какие у вас ещё есть добрые дела?

- Зря вы так, есть же социальная программа, а мы, к примеру, парк вычистили, берег реки в городской черте... Движение «Наши» помогало...

- Ваши? А кто у вас чужие? - навис над ним огромный Багнба. - «Чужие» - смотрел кино такое?

- Наша партия самая толерантная, это не на словах, - твёрдо ответил Игорь, подразумевая национальность Гены.

- Толерантная - это чё, всех любит? - спросил Гена у Морошкина.

- Ну, к примеру, недавно, как полагает милиция, группа скинхедов совершила налёт на бар «Голубая лагуна», чтобы поиздеваться над сексуальными меньшинствами. Мы осудили этот позорящий российскую демократию поступок и даже готовы поддержать пострадавших в их желании пройти маршем по нашему городу, чтобы обозначить проблему терпимости.

Тухватуллин, оказавшийся в это время за спиной митингующего Игоря, изобразил на лице мину безнадёжности.

- Девочек обижать нельзя, - из-за спины, едва сдерживая смех, сказал он. - Ладно, мы пойдём, а вы подумайте. Ребята с хорошими предложениями пришли, - и так чисто по-татарски выделил слово «хорошими», что было абсолютно непонятно, какой он смысл в него вложил.

- Наш народ действительно похож на большого терпеливого Иванушку-дурачка, и если бы Сам Бог, по великой Его милости, не был на его стороне, он давно бы сидел голый где-нибудь на окраине тайги, - подвёл итог дебатам Алексей.

- Мой отец говорил, что на своём курсе в институте он был комсоргом. Интересно, он выглядел также по-идиотски? - спросил у кого-то Денис Иванов.

* * *

На городок у ребят ушло ещё три дня. Морошкин за эти дни уволился из «Торнадо». В сущности, никто его там особо не держал, и взяли-то его, пока не могли найти техничку-женщину. Зато Анна Николаевна приняла его временно, на лето, рабочим по обслуживанию здания. Должностные обязанности у него были самые широкие: от подай-принеси до отремонтируй кран, унитаз или тумбочку. Командовали им завхоз и нянечка тётя Римма. Ольга и Света побывали-таки в первый раз у грудничков, помогали выносить их на улицу на дневной сон, одевать и раздевать. По вечерам в беседке делились своими впечатлениями.

- Они как будто в душу заглядывают, - говорила Ольга.

- Реально, - соглашалась Света, - глаза, как у взрослых. И ручонки к тебе тянут.

- Я всё боялась, что кто-нибудь из них скажет «мама». Я бы там в обморок упала.

- А нянечкам и воспитателям они всё равно скажут, когда придёт время...

- Глаза - будто они понимают, что сироты.

- Там нянечка заболела, нас завтра просили в шесть утра прийти, кормить помогать. Блин, я мечтала хоть летом отоспаться.

- Фигня, невыспанные пойдём.

- Пойдём, конечно.

- Мы всё равно не заменим им родителей, - справедливо заметил Морошкин.

- Ну хотя бы побудем братьями и сёстрами, - сказала Света.

- Братьями и сёстрами? - задумался Алексей. - Как в храме...

В выходные проводили полевые испытания всех конструкций городка. Внештатным лётчиком-испытателем был назначен Бганба, как самый тяжёлый. Он качался на качелях, его всей толпой крутили в карусельной люльке, перевешивали втроем на коньке-качалке, загоняли на всякие лазалки и скидывали с металлической горки. Валик предложил присвоить Гене звание Героя Советского Союза и обосновал это тем, что Абхазия входила в Советский Союз. Бганба согласился, но заметил, что если его ещё пару раз пропустят по этой полосе препятствий, звание придётся присваивать посмертно, и просил похоронить его в песочнице.

Результатом работы, а также испытательными играми взрослых детинушек вышел любоваться весь персонал. Анна Николаевна после каждого запуска Бганбы на очередном испытательном стенде ахала и затаивала дыхание. Перепёлкин, чтобы поддержать слабонервных, исполнял на щеках цирковой туш.

- Ведите теперь любую комиссию, - произнёс Анне Николаевне своё заключение Морошкин, - пусть попробуют не принять, мы на них Бганбу напустим.