Козлов Сергей - Время любить

- Я вынужден буду доложить о ЧП руководству и министру обороны, - едко готовил собственную оборону Яковлев.

- Заткнись! - обрубил его Марченко, и тот, как от удара, качнулся, чтобы скрыться за спинами охранников.

- Там что-то произошло, я чувствую, - теребила за рукав Марченко Елена Андреевна.

- Случилось, чувствую, - хмыкнул Михаил Иванович. - Случилось, когда ты, Леночка, являясь самой красивой женщиной, имеющей отношение к обороне России, покинула свой боевой пост и оставила Сергея... - но потом вдруг осекся: - Ладно, извини, не время сейчас. Я, вишь, тоже старый дурак уже.

Марченко трясущимися от волнения руками стал открывать ящики стола.

- Где-то должен быть у Сережи здесь страховочный пульт. Не мог он бездумно рисковать с одним дистанционным управлением. Должен быть... Он ни о чем не предупреждал? - с надеждой повернулся к Китаеву и Варе.

- Просил только никого к этому агрегату не подпускать, да вот не мытьем дак катаньем, - процедил сквозь зубы Китаев, с неприязнью глядя на Яковлева.

- А у нас тут не частная лавочка! - попытался вспылить Вадим Григорьевич, но по взгляду Анатолия понял, что легко может получить по лысине, если сейчас же не замолчит.

Наконец Марченко нашел под бумагами клавиатуру от персонального компьютера, хотя ни монитора, ни системного блока на столе у Кошкина не было. Компьютер дремал на соседнем столе. Простым методом тыка Михаил Иванович нашел в генераторе подходящее гнездо.

- Не спроста же она здесь валяется, - объяснил он, щурясь сквозь мощные линзы очков.

Оставалось разобраться со значением клавиш, но тут на помощь пришла Лена. Она ткнула пальцем в помеченную красным маркером клавишу.

- Скорее всего, эта. «Бэкспэйс».

- Чего такое «бэкспэйс»? - спросил Марченко.

- Буквально с английского: «обратно пространство». То бишь - возвращение. Назад.

- Похоже на то, - согласился генеральный конструктор и успокоил сам себя, - хуже не будет.

После нажатия клавиши генератор загудел чуть надрывнее, в воздухе резко запахло озоном, на всякий случай вся группа отошла подальше.

- В другое время я бы по рукам себе надавал, - пробурчал Михаил Иванович.

- А я бы этому Кошкину по рукам надавал, - опять решился вставить Яковлев.

- Шли бы вы, Вадим Григорьевич... Писать объяснительную о нарушении чистоты эксперимента, находящегося под контролем правительства Российской Федерации, - заткнул его окончательно генеральный конструктор.

В этот миг в пространстве лаборатории вместе с туманом непонятного генеза стали проявляться знакомые фигуры.

Кошкин по-прежнему лежал на коленях Рузского, сознание его периодически покидало. А Владимир Юрьевич уже отчаялся вернуться назад, когда единственный выход из ресторанного дворика закрыл милицейский уазик, озарив площадь битвы въедливой фиолетовой мигалкой. Грум дрогнул первый раз в жизни, потому что не хотел сесть в одном и том же времени во второй раз.

- Всем оставаться на своих местах! - прозвучала суровая команда стражей порядка из мегафона на крыше, но Марченко уже нажал кнопку Backspace.

Пространство и время не рванулись, а как-то, словно по слизкому коридору, в котором прилипают подошвы, потянулись обратно. Машина времени словно определяла и раздумывала, кого ей следует забрать в счастливое капиталистическое будущее, а кого оставить на допрос советскому прокурору, а то и въедливым чекистам. Грум, осознав, что теряет драгоценные мгновения, не обращая внимания на бегущих к нему милиционеров, начал разряжать остатки обоймы в лежавших после ударов и стоящих на ногах противников. Именно поэтому стражи порядка первым делом кинулись к нему. Кодекс советского милиционера не позволял им, как сейчас, сразу открыть огонь на поражение. Сначала надо дать залп в небо, а потом все равно попытаться задержать преступника голыми руками, что они и начали делать. Но их голые руки повисли в пустоте... Грум, не выражая никаких эмоций и не попрощавшись, исчез. Зато потерянное на поимку миража время и нескрываемое удивление ментов, вызвавшее естественную заторможенность их реакции, позволило раненому в плечо Бекхану вырваться из двора, сбив по пути попытавшегося остановить его милиционера-водителя. Бекхан ушел, мысленно и вслух обещая отомстить всем и вся до третьего колена.

Увидев Елену, Владимир Юрьевич облегченно вздохнул, Дорохов же первым делом закричал:

- Скорую! Палыч умирает!

Китаев, который знал цену этим секундам, кинулся к телефону. Елена Андреевна склонилась над двумя своими мужьями, потом обняла голову Кошкина, который на какое-то время пришел в себя.