Агафонов Николай - Свет золотой луны

— Благодарю тебя, Аббас, за честь, оказанную мне, — хмуро сказал Хамзат, выслушав араба, — я тоже много слышал о тебе. Но сейчас я должен довершить начатое дело: доставить этих пленников и получить за них выкуп. Потом уже у меня будет время подумать над твоим предложением.

— У тебя не будет времени, Хамзат, — улыбнулся Аббас, зловеще скаля белые ровные зубы. — Зачем истинному последователю пророка Мухаммеда много думать. Сейчас не думать надо, а сражаться за наше священное дело. А пленников твоих я сам у тебя выкуплю. Сколько ты хочешь за них, говори?

Аббас достал из кармана толстую пачку стодолларовых купюр и стал ими поигрывать в руке. При этом он сощурил один глаз, продолжая посмеиваться:

— Ты не думай, Хамзат, деньги настоящие.

— Нет, Аббас, я не работорговец, обещал вернуть за выкуп, значит, сдержу слово.

— Кому ты обещал? Ты же не правоверному мусульманину обещал. Гяурам обещать можно что хочешь, а выполнять обещание совсем не обязательно, в этом никакого греха нет.

Аббас бросил короткую команду по-арабски своим телохранителям, и двое из них подошли к Хамзату.

— Ты у меня гость, тебя никто не тронет, но тебе придется побыть с нами, чтобы у тебя было время подумать. Отдай, Хамзат, пока свое оружие моим людям, я никому не доверяю, кроме самого Аллаха и его пророка Мухаммеда.

При этих словах Аббаса все арабы дружно рассмеялись.

Аббас сел на траву, сложив ноги на восточный манер, и велел подвести к нему солдата.

— Тебя как звать? — приветливо обратился к нему Аббас.

— Сергей, — дрожащим от волнения голосом ответил солдат.

— Хочешь жить, Сергей? — спросил Аббас.

— Конечно хочу, — ответил Сергей, пытаясь изобразить на своем лице что-то наподобие улыбки.

— Аллах может подарить тебе жизнь, если ты примешь истинную веру.

— Какую, мусульманскую? — уточнил Сергей.

— А разве есть другая истинная вера? — поднял в деланом удивлении брови Аббас.

— Но я же христианин, мне нельзя принимать другую веру.

— Тебе надо знать, что твой Христос всего лишь пророк, а не Бог. Потому что нет Бога кроме Аллаха и Магомет пророк Его. Если ты примешь нашу веру и обрежешься, будешь нам как брат и сможешь воевать с неверными.

— Со своими воевать? — удивился Сергей.

Араб рассмеялся:

— Когда ты станешь правоверным мусульманином, они тебе уже не будут своими.

— Нет, я не могу, — потупился Сергей.

Аббас перестал улыбаться, встал и, подойдя к Сергею, потянул ворот его гимнастерки. Верхняя пуговица отлетела, и на груди солдата засверкал серебряный крестик. Лицо араба передернулось и сморщилось, как от зубной боли.

— Если тебе действительно хочется жить, подумай над моим предложением. Срок даю до завтрашнего утра. А потом... — И он при этом выразительно чиркнул по своему горлу ладонью.

Сергей сел на землю рядом с Гавриловым и Патриевым. Бледный и взволнованный, он все же, выдавив из себя что-то наподобие улыбки, спросил:

— Как вы думаете, они меня убьют?

— Да, по-моему, нам всем здесь крышка, — сказал Патриев, оглядываясь на сидевшего в стороне Хамзата, — кстати, куда подевались его племянники?

Хамзат сидел, хмуро глядя в одну точку, казалось, сосредоточенно что-то обдумывая.

— Может, тебе, Сергей, действительно сделать вид, что ты веру их принимаешь. Чтобы время потянуть. А там видно будет, — предложил Гаврилов.

— Так нельзя, Анатолий Сергеевич.

— Что нельзя? — не понял тот. — Я же тебе не предлагаю по-настоящему мусульманином заделаться. А так, только для вида.

— И для вида нельзя, — упрямо замотал головой Сергей, — даже для вида нельзя от Христа отказываться.

Сергей нащупал рукой свой нательный крестик и с тоской подумал: «Не помогли, отец Валерий, твои молитвы. Ох, не помогли. Что же мне делать?»

Он огляделся кругом, будто ища ответа и поддержки. Затем взял в руки свой крестик и начал его разглядывать.

Христос, изображенный на кресте, раскинул руки так, как будто не Его распяли враги, а Он Сам, раскинув руки, приглашал к Себе в объятия всех желающих следовать за Ним в Царство Небесное.

Сергей задумчиво повернул крестик обратной стороной и прочел выгравированную на серебре надпись: «Спаси и сохрани». Его губы едва слышно произнесли эти слова, и он вдруг осознал до глубины души, что сейчас ему нужно молиться самому.

Его молитва — то единственное, что станет ему и помощью, и поддержкой в эти страшные минуты.

* * *

В детстве, проведенном в небольшом тихом поселке городского типа со странным названием Вязники, Сергей ни о Боге, ни о Церкви ничего толком не знал. Знал, конечно, что где-то есть храмы и есть верующие люди, но все это, казалось ему, не имеет к реальной жизни никакого отношения. Когда уже учился в десятом классе, вдруг выяснилось, что к ним в поселок прибыл священник открывать православный приход.