Неизвестно - Разумихин Трое из сумы

Умный, обстоятельный, представительный, не лезущий в политику – не царское это дело, в грязи возиться, он мне чем-то напоминает вальяжного В.Вульфа, ведущего «Мой серебряный шар». И я всё удивля-юсь, почему такую красивую седую шевелюру Шайтанова не показывают каждый день по каналам ТВ?

Мастерства ему и впрямь не занимать. Его работы о современной литературе печатаются в российской периодике. Правда, маленькая деталь, обычно, когда рецензенты пишут о нём, после слов, что он «мастер в искусстве цитирования», что он «критик хорошего вкуса», что «его неторопливость подкрепляется основа-тельностью суждений», они обязательно добавляют, что «Шайтанов – критик ожидания. Он либо комментиру-ет-формулирует-анализирует произошедшее явление, идя с ним параллельно или, чаще, несколько вдогон-ку, либо ждёт, когда оно состоится. Он вслушивается в гул репутаций».

Всё верно. Именно в этом и заключается великое мастерство стабильного во все времена Шайтанова. Он способен не просто уловить «гул репутаций», но и сделать соответствующие репутациям выводы. Шайтанов умеет «отменно тонко», как никто другой, о некрикливом сказать, что оно некрикливое, о достойном, что оно достойное, об устоявшемся, что оно устоявшееся, о внятном, что оно внятное. Порой, конечно, по-прежнему скучновато, ну так ведь нет людей без недостатков. Простим ему это.

Как прощали ему всегда даже студенты. Он им, полагаю, тоже нравился не меньше В.Вульфа. Вспоминает одна из его почитательниц:

– Для студента пропускать лекции – в порядке вещей, каждый хоть одну да прогулял. Так вот, лекции Шайтанова не пропускал никто и никогда… И каких-то особенных санкций за пропуски именно его лекций не при-менялось. Однако же пропустить лекции, которые читал Шайтанов, было совершенно невозможно. Чем-то он завораживал, увлекал, вёл за собой… Помнится, однажды лекция была назначена на 8 утра 2 января. Вы представляете, что такое 2 января в студенческом общежитии? Так вот, на лекцию собрался весь курс, все абсолютно! Лекция, правда, не состоялась, не пришёл сам Шайтанов.

То, что Игорь не явился на лекцию, уверен, досадное исключение. А оно, как известно, лишь подтверждает правило. Железное правило для Шайтанова – сохранять стабильность и свою социально-политическую со-ставляющую, даже когда заходит речь о литературе. Вернее, когда он заводит разговор о литературе. Вы только вслушайтесь в музыку речи приверженца стабильности:

– Мы, представители «Букера», всегда говорим о том, что хотели бы поддержать современную серьёзную русскую прозу, которая могла бы составить конкуренцию «глянцевому» чтиву.

Так он говорит. А делает? Дела его, конечно, прежде всего носят окраску стабильности. Да ещё какой ста-бильности! Отнюдь не недоброжелатели уверены: «Русский Букер» часто вручали за выслугу лет и былые за-слуги, имя лауреата заранее «вычисляли» даже непрофессионалы. Недаром на протяжении всей премиаль-ной истории возникали «букеровские» альтернативы: сперва – «Антибукер», затем «Аполлон Григорьев», на-конец – «Национальный бестселлер».

Впрочем, один раз не обошлось без исключения – премию отдали молодому (35 лет) прозаику «без пути-следа, рода-имени», что выглядело почти что революционно. При этом молодой критик Евгений Ермолин не забыл сказать все приличествующие моменту слова-оценки – «роман-символ», «роман-знамение». Как без этого! Другие «Буккером» не награждают!

Я ничего дурного не смею сказать о профессоре Ярославского педагогического университета им. Ушин-ского, критике Е.Ермолине. Но, войдя в Интернет, я о нём нашёл всего несколько строк, какие здесь хочу процитировать: «Для Евгения Ермолина быть в составе жюри – хорошая возможность участвовать в российском литературном процессе и неплохой способ заработать деньги, ведь за эту работу полагается со-лидный гонорар». Как в таких случаях говорят, комментарии излишни.

Кстати, раз уж зашёл разговор об исключениях, иной раз всё же случающихся у Игоря Шайтанова, то могу припомнить ещё одно. Как-то рассуждая о постмодернизме, Шайтанов не удержался и сделал резкое поли-тическое заявление: «…Самым великим деконструктивистом был не Жак Деррида, а Михаил Сергеевич Горбачёв. Ведь он деконструировал реальность, которой, казалось, износу не будет». Надо ли говорить, что к тому моменту фигура Горбачёва уже принадлежала далёкой истории! Так что Игорь и здесь ничуть не изменил правилу комментировать-формулировать-анализировать исключительно произошедшее явление.