Петров Александр - Путь к отцу

Местные предприниматели не могли обойти своим навязчивым сервисом такое посещаемое место, поэтому здесь в многочисленных лотках продавалось все, что хочешь. Напрокат выдавали пластмассовые ялики с веслами, водные велосипеды-катамараны, скоростные ревущие водные мотоциклы. Можно было поесть и шашлык, который жарили тут же, задымляя окрестность пахучим провоцирующим дымком. Но далеко не каждый мог себе позволить все эти удовольствия ввиду их вопиющей дороговизны.

Лизавета сидела в тени старого облезлого тополя на коврике и листала школьные тетрадки. Среди неуверенных дет­ских синих каракулей имелись частые уверенные вкрапления красным. Иногда это были цифры 4, 3, 2, а иногда выше зачеркнутых синих букв сидели совсем другие, красные. В некоторых местах красовались слова вроде «Небрежно!», «Грязно!». Реже появлялось: «Молодец!» Но вот уже ябедническое «Весь урок проболтала с мальчиком!» и даже: «Вызываю родителей для беседы!».

Ходила она тогда на эту самую беседу. Ох, и натерпелась позору! Ниночка дома встретила маму испуганная, тихая. Сразу бросилась просить прощения, обещала «исправиться и стать хорошей девочкой». Весь педагогический пыл, бурливший в Лизе, сразу улетучился, она устало села на стул и молча смотрела на присмиревшую дочь. Ниночка обняла колени мамы и навзрыд заплакала, уткнувшись носом в пуговицу на юбке. Лиза гладила дочь по шелковистой русой головке и сама шмыгала носом. Павлик стоял рядом и понуро по-мужски сдерживал свои эмоции. Она тогда попросила их вместе прочесть молитву о просвещении ума детей. Лиза затеплила лампадку, и все стали на колени. Получилось очень проникновенно. После этого случая дети стали прилежнее учиться, и сердитые красные слова исчезли из их тетрадок и дневников. А Ниночка даже принесла в один день сразу три пятерки.

Краешком левого глаза Лиза поймала на себе мужской взгляд и набросила на ноги край подстилки. Глянула на плещущихся в воде детей и снова уткнулась в тетрадки. Но взгляд все сверлил и напрягал ее. Что за наказание быть одинокой женщиной! И что же ты, Сереженька, никак не вернешься со своих заработков! Уж и не надо никаких денег, только бы скорей вернулся, какой есть. Слева произошло какое-то неприятное перемещение, и на тетрадки, освещенные бегающими солнечными зайчиками, упала широкая густая тень. Лиза подняла глаза, и ее сердце ухнуло: рядом стоял пьяный наглый здоровенный мужик. Когда первая волна испуга стихла, она стала про себя читать Богородичную молитву. Часто-часто.

— Подвинься, я присяду, — послышался над головой глуховатый хриплый голос.

— Тогда детям некуда будет сесть, — тоненько промямлила она.

— А что дети? Пускай себе погуляют. А мы с тобой пока разговаривать будем. Во!

— О чем?

— Ну, как? О жизни.

— Не думаю, что у нас с вами это получится.

— Это почему же?

Она набралась духу и взглянула собеседнику в самую глубину зрачков. «Пресвятая Богородица, спаси меня, грешную!» Его бегающие мутные глазки пытались выдержать взгляд, но, воровато порыскав по Лизиному лицу, скользнули вниз и повержено ретировались куда-то в сторону.

— Подумаешь!.. — проворчал он для порядка. Покачался нерешительно с пятки на носок и, вздохнув, ушел в сторону пивного ларька.

Лиза глубоко, облегченно вздохнула, мысленно поблагодарила Небесную Заступницу и помахала рукой детям, чтобы выходили. Они последний раз нырнули, поплескались и, поддерживая спадающие намокшие трусы, вышли на берег.

— А вот и мои мокрые утята!

Лиза вытирала их большим махровым полотенцем и любовалась их восторженными посиневшими физиономиями. Дети сбивчиво рассказывали, как открывали под водой глаза и видели целые стаи пираньи, которые плавали между купальщиками.

Пока они грелись, завернувшись в полотенце, ели порезанные мамой на кусочки яблоко и банан и проверяли приготовленные уроки, наступил тихий вечер. Почти все пляжники разошлись. Замолкли крики людей, лай собак и грохот магнитофонов. В розовеющих лучах солнца кружились мошки, над водой с плачущими криками носились грязно-белые чайки.

— Мам, а мы бедные? — спросила вдруг Ниночка, наблюдавшая за свертыванием торговли.

— Это как посмотреть, доченька. С одной стороны, мы, конечно, вынуждены ограничиваться и считать каждую копеечку. А с другой... у нас есть, что поесть-попить, во что одеться, имеется крыша над головой, и даже очень приличная. У многих в нашей стране и половины этого нет. А потом, мы имеем то, что заслуживаем. Никогда не думай, что это мы себя кормим. Господь дает нам возможность кормиться. Все в Его воле. А наше дело — полностью положиться на Него.