Julius Arutyunian - НОЛЬ НОЛЬ

- Ну, хорошо, а что, если у Феликса аллергия? - Шульц разошёлся. - Что если он покроется пупырышками в самый неподходящий момент? Представляете, церемония прощания, а…

- А потом? - перебил бушующего фантазиями Шульца Отто. - Ну через два дня?

- А потом «сонник» растворится в крови, или в какой-нибудь ещё жидкости… и, voila - «жертва» воскреснет. Как вам такое? Похожие шпионские игрушки используются уже давно, но только недавно был сделан прорыв в технологиях.

- Хорошо, тогда самый главный вопрос: где мы достанем этот препарат? - сыщик пристально посмотрел на Фема.

- Там, в Париже на той выставке, я обратил внимание, что все надписи на этой «химии» были на английском. Стало быть придётся наведаться к вам на Воксхолл Кросс. Уж наверняка они там держат немного…

***

Лицо Феликса мрачнело на глазах больше и больше. Он понимал, что без его согласия на этот дикий розыгрыш останется только один вариант - настоящий труп. И почему-то, этот вариант ему нравился ещё меньше.

Все были в сборе, а за окном недовольно шумел дождь. После подробного доклада Фема пауза растянулась на добрых пять минут.

Наконец, капли как будто перестали барабанить крышу, и Феликс, раздвигая мрачные мысли, произнёс:

- Я так полагаю, тут все рискуют. Рискну и я. Надеюсь, что анализ ДНК они возьмут аккуратно…

- Не волнуйтесь, для этого не надо вырезать печень — пары волосков хватит. Может ещё возьмут кровь и слюну.

- Я боюсь в основном… щекотки. Представляете их лица, если я расхохочусь?

- Вам будет не до юмора, поверьте.

- Понимаю. Я буду в это время общаться с ангелами, а бесы с моим телом. Интересно получится.

- На всякий случай, мы будем рядом, да Фем? - Отто вопросительно взглянул на Фема.

- Я буду дежурить в морге всю ночь, - и Фем сделал руками жест, передёргивающий затвор воображаемого пистолета.

Видимо, это и было последним, что окончательно расслабило Феликса. Он махнул рукой, и произнёс:

- Ладно. Вы меня убедили. Я согласен. Что нужно для подготовки?

- Вот и хорошо, - ответил на это сыщик, явно успокаиваясь. - У нас ещё много чего впереди. Расскажите подробно, как вообще пройдёт вся церемония. Это будет полезно знать.

- Ну, начну с того, что я завещал похоронить себя в гробу, и не в костюме, а в тахрихине.

- В чём-чём? - Шульцу понравилось новое слово. - Тар-чём?

- Тахрихине, то есть льняном саване. Чистая белая одежда, без узлов и карманов. Затем тело помещают в простой деревянный ящик без полировки, медных ручек и внутренней обивки.

- Интересно, - протянул Шульц. - Прямо таки без карманов.

- Без. И без церемонии прощания, что вам на руку. Выставлять умершего на всеобщее обозрение в открытом гробу считается оскорбительным. Ведь могут прийти враги и порадоваться смерти противника.

- А ещё, покойник может чихнуть…

- Кремация также противоречит еврейскому Закону, - Феликс не обратил внимания на реплику Шульца. - В последние несколько столетий среди раввинов установилось единое мнение относительно недопустимости вскрытия как акта, оскверняющего покойного.

- А как же анализ ДНК? Это не считается за вскрытие? - забеспокоился Шульц.

- Нет, не считается, - успокоил Отто, и сердито глянув на напарника, строго спросил:

- И вообще, тебя больше пугает вскрытие Феликса или нарушение «закона»?

Подождав, когда слова дойдут то адресата, он вновь повернулся к Феликсу:

- А что ещё?

- Похоронить покойника следует в самый короткий срок. Церемония проста. Вслед за несколькими псалмами читается краткая молитва, восхваляющая Всевышнего, дающего жизнь и лишающего ее. Иногда раввин произносит краткую речь об усопшем. Никакие посторонние разговоры на кладбище недопустимы, поскольку считаются проявлением крайнего неуважения… Затем гроб опускается в могилу и засыпается землёй. Произносятся слова утешения, обращённые к пребывающим в трауре. Прежде чем покинуть кладбище, все омывают руки. Вот, в общем, и всё.

- Надо звонить… им, - встрял опять Шульц. - Соглашаться на эвтаназию. Я уже согласен. Кстати, надо подумать о технике этого, так сказать, мероприятия. Как мы его… так сказать уделали? Ведь они спросят…

- Ну так прогугли этот вопрос!

- Не проблема, - сказал Шульц и направился к ноутбуку.

***

Ночной и очень зимний Лондон. Холодно. Две тени, двигающиеся мягко, по кошачьи. Редкие представители этих животных, попадающиеся по пути, признавая своих, не шарахались в сторону.

Всё было похоже на их недавнюю вылазку в банк. Рената и Фем были одеты как ночные грабители двадцать первого века. Всё было чёрное, эргономичное и технологически продвинутое.