Julius Arutyunian - НОЛЬ НОЛЬ

- Он преследует Лондон с 1898 года, насколько видно отсюда… - промолвил Феликс и еле слышно пробормотал:

- Вечные «левины» вечно вас преследуют…

Никто не обратил внимания на его фразу. Только Фем глянул быстро на Феликса, и тут же повернулся к сыщику:

- Какое такое важное дело мы сделали? Подешевеет мыло?

- Мы, дорогой мой, нашли Ренату, - он посмотрел на неё, и улыбнувшись, продолжил:

- А разве вы не нашли себя? - обращая этот вопрос к Фему, он обернулся на Ренату.

Она в этот момент как раз втыкала карандаш в Шульца, и слов сыщика не уловила. А он тем временем продолжал:

- И я, кажется, для себя что-то нашёл… Это самое главное. Мы все, так сказать, оказались одарены. Даже Шульц (тот вздрогнул, но не от слов босса, а от карандаша). Разве этого мало? Разве мало того, что мы немного почистили место вокруг, а? Помогли Феликсу избежать могилы, бррр… И к тому же, некоторым тут вообще надо разобраться, в чём же заключался главный дар, не так ли? - он хитро прищурился на Фема. - А нам всем впереди предстоит ещё много чего. Мы ведь только что объявили войну.

- Кому? Разве не барону, которого мы всё же свергли? - вмешался подошедший Шульц.

- Боюсь, что нет. Боюсь, что главное ещё впереди.

Отто взглянул на толпу вниз. В магазинчике рубашек наблюдалась нездоровая суета. Подростки выносили из него свёртки и мешки. Мародёрство набирало обороты. Полиция пыталась сдержать толпу, но пока без видимого успеха.

- Рождественскими подарками отоварены, кажется, теперь все атеисты на улице… - саркастически усмехнулся Отто.

- А вы не чувствуете на себе вину за происходящее? А? - Феликс засверкал глазами. - Ведь это мы всё устроили, мы в этом виноваты.

- Нет, нет, и ещё раз нет. Это они наказывают сами себя. За безверие, за ложь, которой позволили опутать себя, за тщеславие… А что мы сделали по большому счёту, а? Рассказали народу правду? Ну, чуть-чуть подстроили тут и там. Ну, придумали пару ловушек. Но, по большому счёту, рассуди сам, кто виновник этого всего? Не тот ли, кто так построил это общество. Тот кто строит на лжи, ложь и получает в итоге, разве не так?

- Не согласен. Ложь нужна, чтобы управлять вот этими, - Феликс показал на улицу. - Им правду расскажешь, только хуже будет. Грубо говоря, им без пастуха никак… Только перебьют друг друга. А потом будет вторжение…

- Какое такое вторжение?

- Варваров с востока. И всё кончится. Всё, что мы строили, будет разрушено в одночасье. Будет полный хаос, - Феликс попытался победоносно окинуть взглядом аудиторию, но поддержки не нашёл.

- Хаос, так хаос. А ложь, Феликс, всегда ложь. Jedem das seine . Каждому своё. Мы приоткрыли правду, и я рад, что это произошло. Какое-то время пусть будет хаос. Пусть стучатся лбами в стены. Этого не миновать. Но урок запомнится, - Отто встал, обвёл всех глазами и произнёс, то, что ждали все в этой комнате:

- А что будем делать мы? Какие предложения?

***

Но, вместо ответа, Рената неожиданно подняла руку, и продолжая смотреть в монитор, сказала:

- Кажется, началось… Заявление правительства её величества….

- Что? Что там? - все сгрудились вокруг неё.

- Барон Зеевель лишён статуса неприкосновенности и объявлен в розыск. Снята вся верхушка секретных служб, начато расследование злоупотреблений, «несомненно, имевших место».

- Ха, ха, ха, - Шульц осклабился, - может нам ещё и спасибо скажут?

- Жди… Ты и сам-то не очень уверен, что хотел бы от них услышать, - Рената усмехнулась и продолжила:

- По данным личной охраны её величества, барон бежал из Англии. Также растворилось в неизвестности его ближайшее окружение. Нет повода для паники, и тотальный обвал на бирже сегодня утром, не есть начало нового кризиса, - Рената глянула на Шульца. - Так вот почему ты вчера так активничал своими фьючерсами? Подсуетился…

- Ты не так поняла, - мгновенно начал тот оправдываться. - Это знаешь, как охота, пошла удача, и трудно остановиться…

- Только что-то охота эта началась у тебя раньше времени, когда добыча ещё спала. Нехорошо, нехорошо…

Фем подошёл вновь к окну. Толпа почти рассосалась. По улице нехотя проехал броневик. С гидропушки уныло и как-то пошло капало.

«И это всё? » - подумал он.

Вдруг почему-то стало невыносимо тоскливо. Как в кинотеатре, когда спускают занавес. А были ли праздники? А может всё ещё впереди? Какие-нибудь новые, и неожиданные повороты? С момента амнезии в Перу, он многое потерял. И многое приобрёл. Фем посмотрел на компанию, окружившую монитор компьютера. Из общей массы ярко, как будто освещённое изнутри, выделялось большое рыжее пятно. Оно как бы притягивало к новой жизни, которая уже совсем рядом, может за дверью, а может и в этой комнате.