Киммел Майкл - Гендерное общество

насилия и обнаружила, что черные мужья гораздо реже избивают своих жен, чем белые, в

трех из четырех категорий Дохода — в двух высших и низшей. Более высокий уровень среди

черных наблюдался только в семьях с доходом 6 000—11 999 долларов (40% от всех

опрошенных афроамериканцев). Доход и место жительства (город/село) фактически

объясняли этнические различия между латинос и англосаксами. Раювые различия в

совершении супружеских убийств можно также объяснить классовым аспектом: две трети

этих убийств в Нью-Йорке совершались в самых бедных частях Бронкса и Бруклина64.

И конечно, домашнее насилие совершают геи и лесбиянки. Недавний неофициальный опрос

геев — жертв насилия в шести крупнейших городах показал, что геи и лесбиянки чаще

подвергаются домашнему насилию, чем становятся жертвами преступлений гомофобов. В

одном из докладов, представлен-

403

ных на Четвертой международной конференции по изучению насилия в семье, говорилось,

что у гея-насильника такой же психологический профиль, что и у гетеросексуала, сюда входят

низкая самооценка и неспособность поддерживать близкие отношения с другим65.

Домашнее насилие — лишь еще один способ, которым мужчины проявляют свою власть над

женщинами. И все же, как и изнасилование, домашнее насилие скорее совершается не тогда,

когда мужчина чувствует свое полновластие, а когда он чувствует свое относительное

бессилие. Насилие призвано реставрировать, восстановить власть, которая ему, как он уверен,

принадлежит по праву. Как объясняет один социолог: «Мужчины часто избивают жен и детей,

когда чувствуют, что теряют контроль над их жизнями». Другой напоминает нам, что

«физическое превосходство мужчины над женщиной — иллюзия власти — дает все же

минимальную компенсацию за недостаток власти в других сферах жизни»66.

Заключение

Насилие широко распространено в современном американском обществе. Соединенные

Штаты являются обществом с самым высоким уровнем насилия среди промышленно

развитых стран мира, несмотря на то, что в нашем обществе больше всего заключенных и мы

являемся единственной развитой страной, где есть смертная казнь якобы для предотвращения

насилия. Я сказал «несмотря»? Может, я хотел сказать «потому что»?

Насилие приносит огромный ущерб обществу, и дело не только в жертвах, а в гигантских

затратах на поддержание системы судов, тюрем и полиции. Психологический ущерб под-

считать невозможно: вся страна привыкла жить в страхе перед насилием. (Включите вечерние

новости в любом американском городе, и вы увидите парад убийств, пожаров, жестокости

родителей и потасовок, представленных как спортивные состязания.) «Чтобы обуздать

преступность, надо не расширять репрессивные меры государства, а уменьшить тендерное

неравенство», — пишет криминолог Джеймс Мессершмидт. И снижение этого страха, как

выразилась криминолог Элизабет Стан-ко, «принесет больше пользы, чем уличное

освещение»67.

Конечно, лучше начать с улучшения освещения. Но мы должны защитить женщин от культуры

насилия, которая так часто

404

превращает их в мишени. А также мы должны защитить мальчиков «от культуры насилия,

которая развивает их худшие наклонности, укрепляя и усиливая атавистические ценности

мистики мужества». В конце концов, сами мужчины оказываются жертвами насилия именно

потому, что они его порождают68.

Часто за биологическими объяснениями кроется желание уйти от проблемы. «Мальчишки

есть мальчишки», — говорим мы и беспомощно разводим руками. Но даже если бы все

насилие биологически программировалось тестостероном или эволюционными требованиями

репродуктивного успеха, распространенность мужского насилия в Америке все равно

поставила бы на политическую повестку дня вопрос: как мы будем устраивать наше общество

— максимизировать или минимизировать насилие? Это — политический вопрос, и он требует

политических ответов, которые побудили бы нас найти альтернативные, ненасильственные

пути для самовыражения мужчин в качестве мужчин.

Я искренне верю, что мужчины — не биологически запрограммированные жестокие хищники.

Я полагаю, что мы можем сделать гораздо больше, чем кивать на биологию или стыдливо

молчать и тем самым поддерживать насилие и соучаствовать в нем. Когда правые начинают

поносить мужчин, выставляя их одуревшими от тестостерона агрессивными хамами (именно