Филлип Янси - Благодать

— Это была Сью, — сказал он. — Мы обсуждаем последние вопросы, касающиеся финансовой стороны развода.

— Я не знал, что ты все еще общаешься со Сью, — сказал я, продолжая разговор.

— Я и не общаюсь! — прервал он меня в том же самом тоне, которым разговаривала со мной его мать Маргарет, — надеюсь, я больше никогда в своей жизни ее не увижу.

Мы оба молчали еще долгое время. До этого мы говорили о Маргарет, и хотя я ничего не сказал, мне показалось, что Майкл узнал в своем голосе интонации матери, которые действительно были похожи на ее собственные. Они отсылали нас к тем событиям, которые произошли в чикагском доме с террасой около века назад.

Подобно психическому дефекту, обнаруженному в ДНК членов семьи, неразрывная цепь не-благодати передается по наследству.

Не-благрдать делает свое дело тихо и неотвратимо, подобно отравляющему, незаметному для глаза газу. Отец умирает непрощенным. Мать, которая носила ребенка в своем чреве, не говорит с ним добрую половину своей жизни. Этот токсин передается из поколения в поколение.

Маргарет — разведенная христианка, которая ежедневно читает Библию, и однажды я заговорил с ней о притче о блудном сыне. «Как ты относишься к этой притче? — спросил я. — Слышишь ли ты ее весть о прощении?»

Очевидно, она размышляла на эту тему, поскольку без промедления ответила, что эта притча появляется в пятнадцатой главе Евангелия от Луки как третья история в серии из трех притч: потерянная монета, потерянная овца, потерянный сын. Она сказала, что весь смысл притчи о блудном сыне заключается в том, чтобы показать, чем люди отличаются от неодушевленных предметов (монета) и животных (овца). «Люди обладают свободной волей, — сказала она. — Они должны нести моральную ответственность. Этот мальчик должен был вернуться ползком на коленях. Он должен был раскаяться. Вот, что имел в виду Иисус».

Иисус имел в виду не это, Маргарет. Все три истории подчеркивают радость того, кто обретает потерянное. По правде говоря, блудный сын вернулся домой по собственной воле, но совершенно ясно, что центральной точкой этой истории является беззаветная любовь отца: «И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его». Когда сын пытается покаяться, отец прерывает его заранее заготовленную речь, для того чтобы начать празднество.

Один миссионер в Ливане однажды прочитал эту притчу группе местных жителей, которые жили в культурной среде, очень схожей с той, которую описывал Иисус, и которые ни разу не слышали эту историю. «Что вам запомнилось?» — спросил он.

Жителям селения запомнились две детали. В первую очередь, как в начале притчи сын, жалуясь на наследство, говорил своему отцу: «Я хочу, чтобы ты был мертв» (Очевидно, имеется в виду желание сына получить уже сейчас то, что причиталось ему после смерти отца. [прим. теологического редактора].). Поселяне не могли представить себе отца семейства, который смиряется с такой нанесенной ему обидой или соглашается с требованиями сына. Во-вторых, они обратили внимание на то, что отец со всех ног бросился встречать своего сына, которого давно потерял. На Среднем Востоке человек с положением передвигается медленно и с достоинством; он никогда не бежит. В истории, рассказанной Иисусом, отец бежит, и слушателей Иисуса, без сомнения, изумляла эта подробность.

Благодать несправедлива, что и является самой труднопостижимой ее чертой. Нет никакой причины ожидать от женщины, что она простит те ужасные вещи, которые совершил ее отец по отношению к ней, просто потому, что он извинился много лет спустя. Несправедливо требовать, чтобы мать не обращала внимания на множество обид, нанесенных ей ее сыном-подростком. Как бы то ни было, благодать не имеет никакого отношения к справедливости.

Что справедливо в отношении семей, справедливо и в отношении племен, рас и наций.

Глава 7

Противоестественный поступок

Тот кто не способен простить другого, разрушает мост, по которому долен пройти сам.

Джордж Херберт

Противоестественный поступок

Я рассказал историю семьи, которая охватывает столетие не-благодати. В мировой истории подобные примеры охватывают многие века с худшими последствиями. Если вы спросите мальчика подростка, занимающегося терроризмом в Северной Ирландии, или вооруженного мачете солдата в Руанде, или снайпера в бывшей Югославии, почему они убивают, они, вероятно, и сами этого не знают. Ирландия все еще мстит за зверства, совершенные Оливером Кромвелем в семнадцатом веке; Руанда и Бурунди продолжают вести племенные войны, начало которых не может припомнить ни один человек; Югославия мстит за случившееся во время Второй Мировой войны и пытается предотвратить повторение того, что случилось шесть веков назад.