Бранко Миленкович - Продается Таня. 20 лет (Ispovest iz harema)

– Пожалуйста, не сердитесь, но я все еще не совсем уверена в ваших добрых намерениях. Со мной случилось столько плохого за последние годы, теперь мне трудно чему-то верить. Я опасаюсь, что все это окажется какой-то игрой, – сказала я Сафету.

– Ну что ты, дорогая девочка. Если хочешь, я могу поклясться тебе моей покойной Селмой. Твое появление пробудило меня ото сна. Моя жизнь после смерти Селмы изменилась, я живу в страхе, что что-то случится с моими оставшимися детьми, все время думаю о том, как бы предотвратить это и защитить их жизнь. Вот почему я отошел от дел раньше времени. Уже два года как я работаю у Исмара. Я исполняю обязанности его заместителя по отдельным направлениям его бизнеса. Он занимается много чем, и законной, и незаконной торговлей, но я стараюсь держаться от всего этого подальше. В основном я занимаюсь организационными вопросами. Как только я увидел тебя, то как будто вернулся на пять лет назад. Я с огромной радостью помогу тебе. Вот почему я здесь.

– Как вы думаете, что можно сделать? – спросила я его.

– Я думал об этом. Можно было бы для начала придумать какую-нибудь болезнь и перевезти тебя в срочном порядке в больницу. Можешь изобразить потерю сознания, сказать, что у тебя ужасно разболелась голова, что-нибудь в этом духе… Так мы создадим дополнительную дистанцию между тобой и Исмаром, не дадим ему делать на тебя большие ставки. Это не потребует больших усилий, зато даст время для планирования и осуществления бегства…

Мы разговаривали еще около часа обо всем – о моей жизни, о Сербии, о жизни в Турции и его семье… Мы договорились, что после его ухода не более чем через два часа я позову охранника и попрошу вызвать «скорую помощь». Наш план сработал. Когда я позвонила, появился охранник из коридора. Я сказала ему, что мне плохо… Я, мол, едва стою на ногах. А потом прямо на его глазах упала на пол. Я закрыла глаза и сделала вид, что потеряла сознание. Он опрыскивал мне щеки водой, а когда увидел, что это не помогает (я не открывала глаза), выбежал в коридор и позвонил куда-то. Всего через десять минут приехала карета «скорой помощи». Меня положили на носилки. И только тогда я якобы пришла в себя.

Один из врачей спросил меня, что случилось. Я объяснила, что у меня неожиданно закружилась голова, что я несколько раз теряла сознание и в какой-то момент перестала понимать, что происходит. Проснулась я якобы только в больнице. Тот доктор какое-то время обследовал меня, смотрел мне в глаза, измерял пульс, записывал что-то и наконец сказал моим охранникам (тем, кто привез меня), чтобы меня забрали обратно. Мне же на английском порекомендовал не выходить на улицу, находиться в затемненной комнате, побольше пить и есть фрукты. Я только кивнула и под конец попросила его повторить рекомендации охранникам, что он и сделал.

Следующие несколько дней я провела в комнате, а потом пришел охранник и сказал, чтобы я подготовилась, потому что Исмар хочет меня видеть. Я встретилась с ним в его кабинете. Исмар искал что-то на своем рабочем столе. Когда я вошла, он только махнул рукой, показав на кресло, и продолжал искать.

Теперь уже он рылся в ящиках стола. Я опасалась, что что-то случилось с Сафетом, что Исмар узнал о нашем разговоре, и подумала, что, может, Сафет не все предусмотрел, совершил какие-то просчеты или он хотел испытать мою верность новому хозяину.

Две-три минуты стояла тишина, а потом Исмар сказал так тихо, что я еле расслышала его вопрос:

– Что с тобой происходит? Я слышал, что тебе было плохо и тебя забрали на «скорой» в больницу.

– Я была без сознания почти час. Я не знаю, что это было.

– Было ли у тебя когда-нибудь что-то похожее, пока ты была в Дубае?

– Только один раз, но это длилось несколько минут, – солгала я, чтобы моя история выглядела более правдоподобной.

– Завтра я пришлю своего врача, чтобы он тебя осмотрел как полагается. Может, это что-то опасное, что-то, что проявится только через несколько месяцев или лет.

В этот момент один из охранников Исмара вошел в кабинет, причем без стука, без предупреждения. Такого никогда раньше не случалось. Он быстро подошел к нашему столу, повернулся ко мне спиной и что-то сказал, указывая руками в сторону дверей. Исмар быстро поднялся из кресла, и они оба пошли к дверям. Я тоже, как по команде, встала и пошла посмотреть, что случилось. Они не обращали на меня ни малейшего внимания.

Через открытую дверь я видела, что та комната, в которой посетители ждали приема в кабинет Исмара, где я сидела почти полчаса в первый свой приход, полна полицейских. Двое парней из охраны Исмара стояли лицом к стене, расставив ноги, а один из полицейских их обыскивал. Тот, что вошел к Исмару в кабинет, получил приказание поднять руки, и в следующий момент я увидела, как у него забирают пистолет. Исмар стоял в дверях кабинета, не имея возможности повлиять на ситуацию.