Эстер Сегаль: Шизофренияяяяяяяя

Быть капустой не страшно, пока тебя не начинают есть. Тогда уже становится больно и противно. Потому что приходится распадаться на кусочки и застревать у людей между зубами. А это уже совсем как-то гадостно.

Тонуть тоже страшно. А вот промежуточная стадия между утоплением и поеданием – хороша. Мне нравится слегка покачиваться под толщей вод и нравится, когда цветные маленькие рыбки мельтешат между моими стеблями в поисках корма или просто из потребности порезвиться.

Но почему я тону во сне, не знаю. И почему тонут другие наяву – тоже не знаю. Наверное, так надо.

Так как у моря гуляют только хорошие люди, их мало. Я вижу девочку, сидящую на берегу и ковыряющую в песке ямку большими пальцами пухлых ножек.

Как ее мама отпустила одну, да еще в такую погоду, ума не приложу. Я бы не отпустила.

А девочке хоть бы что. И не надоедает сотни раз повторять ногами одно и то же движение.

А может, это и не девочка вовсе, а песчаный холмик, слепленный водой и ветром. Если честно, мне отсюда не очень хорошо видно.

А вот собака – она, должно быть, тоже хороший человек.

Собака, похоже, настоящая. Обнюхивает что-то там, повизгивает. Ошейника на ней нет. И я думаю, что, если бы она вдруг захотела стать моей, я бы ей не отказала.

У меня, правда, скоро ребеночек родится. Но ведь детки любят животных, так что собака не помешает. Может, даже поможет. Например, если она окажется умной и способной к дрессировке, можно ей поручать подогревать по ночам бутылочки с детской смесью и качать люльку.

– Собака, иди ко мне! – зову ее я.

Она смотрит на меня и улыбается. То ли радость свою таким образом показывает, то ли, наоборот, цинично скалится: мол, как же, буду я вам бутылочки подогревать, да еще по ночам! Сами, мол, грейте!

В общем, выражение ее морды мне тоже плоховато видно. Поэтому приходится строить домыслы.

А может, собака не хочет ко мне идти, потому что она живет у моря и прячется вместе с ним. И не может его покинуть.

Но я и не настаиваю – каждому свое место, пусть живет, где хочет.

И все-таки как я счастлива сегодня! До чего же прекрасно мое море! Оно и пахнет даже морем, как в детстве, когда я ездила с мамой на юг.

А зачем мы ездили? Ведь море – прямо под домом?! Или мы тогда в другом городе жили?

Не помню.

Пойду все-таки искупаюсь. Ракушек насобираю заодно. Главное, чтоб мой блокнот ветром не унесло и водой не намочило.

А я его спрячу: заверну в мешок, вот как раз один пустой валяется, и припру камешком.

Потом в этот же мешок ракушки положу – дома отмою их и сделаю бусы. И ошейник для собаки, если она все-таки со мной пойдет.

– Ты пойдешь, собака? – спрашиваю я.

Собака, как и положено, улыбается. Наверное, все-таки пойдет.

Если пойдет, я назову ее Собакой. По-моему, самое подходящее для собаки имя.

И в следующий раз мы с ней вместе пойдем на море. Если оно не спрячется.

Может, чтоб не спряталось, привязать его веревкой к окну?

Но у меня, как назло, нет веревки.

– Море, не прячься! – велю ему я.

Оно тоже улыбается.

Они сегодня все улыбаются – точно, хороший день.

Хочу в воду.

– Море, держи меня! И, чур, уговор – не топить. Меня нельзя превращать в капусту и есть. Я еще должна сначала успеть ребеночка родить.

Глава 40. Классификация чувств

Есть люди, которые умеют любить и ненавидеть.

Есть люди, которые умеют только любить.

Есть люди, которые умеют только ненавидеть.

Есть люди, которые не умеют ни того, ни другого, – они вообще не умеют чувствовать, потому что у них какой-то неполадок с сердцем.

Вообще-то у тех, которые умеют только ненавидеть, тоже неполадок. И хорошо было бы их всех починить.

Как бы это сделать?

Глава 41. Еще один отец

Я святая дева. Теперь это уже совершенно очевидно.

Я так долго ломала голову, а разгадка проста – у меня типичное непорочное зачатие.

Когда Святой Дух осенил меня своим благодатным прикосновением, я лежала в кровати и ела кедровые орешки. Они очень вкусные, и, когда первый берешь в рот, кажется, что съешь их целую гору. Но очень быстро понимаешь, что больше не можешь.

Я как раз была в нескольких орешках от того момента, когда пора остановиться, как он прилетел и осенил меня.

Это было так, как будто кто-то подул в ту ямку, которая сзади, под основанием черепа.

Сначала я подумала, что это ветер, в потом догадалась, что Святой Дух.

«Что ему здесь надо?» – подумала я.

А он мне в ответ:

– Возрадуйся, дева!

Я даже чуть орехом не подавилась.