Лотош Евгений - 3-02. Птенцы соловьиного гнезда

- Именно такого я и боялась, - тихо произнесла она. - Его инструкции, которые я выполняла в последние пару периодов, очень походили на применяющиеся при консервации сети влияния. Но я надеялась...

Она махнула рукой.

- Кара, Яни, - осторожно спросила Цукка, - а что он вам рассказывал наедине такого, что на вас лица не было?

- Он показал, как с помощью манипулятора нейтрализовать человека, - мертвым голосом сказала Карина. - Касание мозга, вызывающее мгновенную потерю сознания. И он показал, как можно убить, не оставив следов. Такое же касание сердца - и все. Паралич центра автономного ритма. Вскрытие покажет острую сердечную недостаточность от невыясненных причин... И еще разрушение межатомных связей. Он... наверное, он хотел, чтобы мы могли защититься от чего угодно даже в его отсутствие...

Она поднялась и шаркающей походкой, сгорбившись, вышла из столовой. Цукка растерянно посмотрела ей вслед.

- Ее нельзя сейчас оставлять одну, - произнесла она. - Мати, позаботься о Яни с Ликой.

Карину она перехватила в прихожей. Девушка пыталась попасть ногой в туфлю, слепо глядя перед собой.

- Кара, дождь на улице! - встревоженно сказала Цукка. - Ты промокнешь!

- Пусть... - Карина даже не взглянула на нее. - Все равно...

- Нет уж, не все равно! - Цукка попыталась преградить ей путь, но невидимая сила подхватила ее и осторожно отодвинула в сторону.

- Прости, Цу, - глухо произнесла девушка. - Мне просто надо остаться одной. Не беспокойся, все будет в порядке.

Она наконец-то справилась с туфлей и, толкнув дверь, вышла на крыльцо, под хлещущие струи зимнего ливня.

- Ну уж нет! - решительно заявила Цукка. Она схватила с вешалки два дождевика, надела один на себя, быстро влезла в сапожки и вышла вслед за своей воспитанницей. Карина стояла в луже посреди двора, глядя в низкое небо, по которому со стороны океана стремительно неслись серые дождевые тучи, и ее домашняя кофточка стремительно набухала влагой. Цукка накинула ей на плечи дождевик и набросила на волосы капюшон.

- Горюшко ты мое, - вздохнула она. - Ну, не хочешь дома оставаться - пойдем погуляем.

Карина, словно очнувшись от сна, недоуменно взглянула на нее.

- Цу, - слабо произнесла она, - но ведь дождь. Ты промокнешь...

- Ты тоже. Пойдем.

Ухватив Карину за руку, она почти силой поволокла ее за собой к калитке в рощу. Они прошли под сочащимися влагой ветвями маронов, перешагивая через весело струящиеся меж корнями ручейки, и поднялись на смотровую скалу над обрывом. Штормило. Далеко внизу свинцовые воды внутренней бухты сиротливо накатывали на опустошенные цунами берега, и ни один след от катера не нарушал ее пустоту. Лишь у причалов покачивались два спешно разгружающихся сухогруза и танкер. Карина опустилась на мокрый песчаник, обхватила руками коленки и стала смотреть на виднеющийся за горловиной бухты океан. Цукка опустилась рядом.

- Все хорошее рано или поздно кончается, - задумчиво сказала она. - Я чувствовала, что к тому все и идет. В последний год Дзи... отдалился как-то, что ли. Стал более отстраненным.

Карина промолчала.

- Он прав в своей обычной непробиваемой манере, Кара. Мы все слишком сильно зависели от него. Он заменил отца тебе, Яни, Лике, даже мне в какой-то степени. Мы привязались к нему. Но главная добродетель родителей заключается в том, чтобы не только любить своих детей, но и суметь вовремя отойти в сторону. Позволить птенцам выпорхнуть из гнезда и начать самостоятельную жизнь. Так больно расставаться с теми, кто стал частью тебя! Больно - но неизбежно. Тебе грустно, но печаль пройдет. Ты должна помнить о прошлом, его нельзя забывать, но твоя жизнь устремлена в будущее. Пусть память о папе сделает тебя не слабее, а сильнее. Он ведь хочет именно так.

- Я понимаю, Цу, - вздохнула Карина. Она пошевелилась, устраиваясь поудобнее и плотнее натягивая на себя дождевик. - Я все понимаю. Просто... ну, как-то неожиданно все случилось. Он даже не предупредил заранее, просто раз - и исчез!

- И хорошо сделал. Самое скверное - не боль, а ее предчувствие. Он избавил нас от муки ожидания, понимаешь? И потом, он ведь обещал вернуться. А он всегда держал слово.

Цукка обняла Карину за плечи одной рукой, и та, поначалу каменно-напряженная, постепенно расслабилась. Они молча сидели и смотрели на тяжелые от зимней влаги дождевые облака, на неспокойную бухту, на мокнущий под моросью город. Потом Цукка встала.

- Пойдем домой, Кара, - попросила она. - Пора. Нас ждут остальные. Им тоже тяжело. Нужно перетерпеть боль вместе, так легче. Перетерпеть - и жить дальше, как он от нас и ждет. И я намерена прожить жизнь так, чтобы при следующей встрече без стыда взглянуть ему в глаза.