Лотош Евгений - 3-02. Птенцы соловьиного гнезда

Когда он с девушками вышел из столовой, оставшиеся переглянулись.

- Каждый раз, когда Дзи что-то объявляет всей нашей компании, жизнь радикально меняется, - задумчиво проговорила Цукка. - Хи, ты не в курсе, о чем он намерен рассказать?

- Я догадываюсь, Цу, - грустно сказала Эхира. - Меня он уже инструктировал достаточно подробно, и мне очень не нравятся выводы, которые из его указаний следуют. Но лучше пусть скажет сам.

- Пусть скажет, - согласился Саматта. Он встал из-за стола и принялся собирать грязную посуду. - А я до того успею прибраться. Лика, помогай.

- Мати, ты сегодня дежурный, не я! - сонным голосом откликнулся Палек. Он широко зевнул и потер кулаками глаза. - И чего он нас в такую рань поднял? Не мог на полчасика позже...

- Лика! - укоризненно сказала Цукка. - Вот фиг я тебе в твое дежурство помогать стану.

- Ладно, ладно! - пробурчал юноша. - Можно подумать, есть что убирать...

Пять минут спустя, когда посуду уже сгрузили в посудомоечную машину, а Саматта заканчивал вытирать со стола, Яна с Кариной вошли в столовую. На лицах обеих держалось странное выражение: смесь растерянности и какого-то непонятного испуга. Дзинтон вошел вслед за ними и ласково похлопал их по плечам.

- Садитесь, девчата, - произнес он, и в его голосе явно проскользнули виноватые нотки. - Сейчас все объяснится. Но такие новости лучше выслушивать сидя.

Дождавшись, пока все усядутся за стол, он подошел к окну во дворик и уселся на подоконник в своей излюбленной манере, свесив одну ногу и покачивая ей в воздухе. По стеклу снаружи барабанили крупные капли дождя.

- Ребята, - сказал он, - знаете, за последний миллион лет вы, пожалуй, были лучшей моей семьей. Точнее, вообще первой настоящей семьей. И мне чрезвычайно неприятно говорить то, что я вынужден сказать. Я оттягивал до последнего, но дальше уже нельзя.

- Дзи! - тревожно сказала Цукка. - Мне очень не нравится прошедшее время, которое ты употребляешь!

- Да, Цу, милая, - вздохнул Демиург. - Прошедшее время. Ребята-зверята, я ухожу. Насовсем.

- Что? - ахнула Цукка. - Дзи, как уходишь?

- Совсем ухожу, Цу. Я закончил практически все свои дела на планете, и у меня больше нет причин оставаться здесь. Я Корректор, помните? Основная коррекция завершена. А Демиургу, не имеющему определенной цели, в обитаемом мире оставаться опасно. Особенно в технологически развитом мире. Ребята из Института Социомоделирования - есть у нас такая рабочая группа - уже несколько раз прозрачно намекали, что мне пора сворачивать свое присутствие. И не только мне. Иначе наши потуги обеспечить вашей цивилизации естественный путь развития так и останутся лишь потугами. Мы не можем присутствовать здесь и не влиять на вас, и чем выше уровень технологического развития, тем сложнее держать наше влияние в тайне. Катастрофа, невольно устроенная Майей, тому яркий пример. Еще сто лет назад мы могли бы успеть среагировать на начинающуюся пандемию эффектора и прервать ее в зародыше. Но в ваш век быстрый транспорт сделал это нереальным. Нет, у нас не осталось реального выбора: мы либо должны уйти, либо в корне пересмотреть нашу стратегию. Но последнее мы пока делать не намерены.

- Папа! - вскинулась Карина. - Но разве ты не можешь остаться просто так? Ни во что не вмешиваясь?

- Нет, Кара, - отрицательно покачал головой Демиург. - У меня слишком много... личной заинтересованности в происходящем. Я не смогу удержаться. Я просто вынужден уйти. Мы уходим все - и я, и Камилл, и Майя. Только Миованна оставляет здесь свою точку присутствия, чтобы контролировать тектонические процессы на случай, если в моделях найдутся ошибки. Но мы оставляем здесь вас.

Он поднял руку, останавливая снова раскрывшую рот Карину.

- Дорогие мои, последние шесть лет я старался совместить несовместимое: удержать ваши яркие неповторимые личности от излишней привязанности ко мне и в то же время показать вам дороги, по которым можно идти в будущее. Кажется, я преуспел. Но мое дальнейшее присутствие окажет вам всем дурную услугу. Вы вполне самостоятельны и приспособлены к жизни в реальном мире, но я не позволяю вам полагаться на самих себя. Под моим крылышком тепло и уютно, но это не настоящая жизнь. Просто существование в тепличных условиях, когда любой сквозняк способен устроить вам фатальное воспаление легких. Кара, вспомни свою практику в Крестоцине. Ты вполне успешно справлялась со своими проблемами, но каждый раз, осознанно или подсознательно, ожидала, что я вмешаюсь, все исправлю и объясню. Меня такое категорически не устраивает. А потому я не могу остаться даже только ради вас. Я лишь причиню вам вред.