Неизвестно - Юлов Юрий Фермер

- А Артур?

- Он еще не проходил обследование. Если вы достаточно хорошо себя чув­ствуете, мы можем провести его вместе. Мне нет необходимости тратить время на то, чтобы убеждать его или же прибегать к волевым методам, как в случае с вами и вашими коллегами.

Артур, сделавший инъекцию Валерке, вызывающе взглянул на меня и под­мигнул.

- Остальные придут в себя, и Гюнтер вкратце объяснит им, что делать дальше. А пока - никаких вопросов. Надеюсь, я хотя бы частично ослабил ваше недо­верие. После обследования Артура, а это займет не более получаса, вы, как и все остальные, можете быть свободны до утра. А через тридцать минут после завтрака я покажу вам накопленный видеоматериал, прочитаю лекцию и отвечу на любой вопрос, если таковые останутся. В вашей комнате, гер Турчин, будет аптечка с необходимыми медикаментами. Если понадобится, выдайте успокоительное же­лающим. Все-таки сегодняшний день достаточно стрессовый, поэтому отдохните. И. пожалуй, я проведу обследование Артура без вас. Вы мне представляетесь утомленным.

ПОСЛЕ ОБСЛЕДОВАНИЯ

Я вышел из клиники и стал дожидаться остальных. Обстоятельства, в которых я оказался волей судьбы, были, мягко говоря, несколько необычными. От Виль­гельма Шонера разительно веяло той сумасшедшинкой, которая отличает людей, поведенчески, психологически или интеллектуально перешагнувших за рамки повседневности.

Внутри клиники послышалась какая-то возня, и через минуту из двери с руга­нью вылетел покрасневший Валерка:

- Блин, абвер хренов!

Оказалось, что Гюнтер, пытаясь ускорить пробуждение, отвесил пощечину экс-журналисту, на что тот отреагировал мгновенно: схватил вертолетчика обеи­ми руками за рубашку и притянул к себе на лоб его лицо. Гюнтер, моментально оправившись, схватил Валерку за глотку и сел ему на ноги.

Впрочем, недоразумение быстро разрешилось: пока Валерка окончательно приходил в сознание, Гюнтер, ослабляя нажим, принес извинения и пояснил, что и почему произошло. Валерка, казалось, успокоился, и они направились к выходу. Но, как только Гюнтер зашел вперед, чтобы открыть дверь, Валерка не сдержался и полушутя-полусерьезно двинул того между лопаток. Гюнтер, не оборачиваясь, локтем ударил Валерку в солнечное сплетение и сразу же - тыльной стороной ладони по лицу. Затем взял ручищами за плечи и объяснил, что когда-то служил в спецподразделении.

- Ты обратил внимание, что этот сучонок «дэшэбэшки» носит? И это в услови­ях тропического климата. Немцы-гады. Надо бы с этим тевтонским рыцарем сразиться в славянском стиле пьяного дембеля!

Видя мое неполное понимание, пояснил: «Обувь десантно-штурмового ба­тальона. Легко идти по грязи, песку и снегу, только при жаре ноги потеют и на­тираются; спецноски не спасают - все равно растут грибы. Хотя, может быть, у них обувка получше нашей. Между прочим, во время второй мировой солдатам вермахта концлагерь разнашивал обувь. А мы Пандшер в японских кроссовках проходили».

- Ты там был? - не удержавшись, спросил я.

- В концлагере или в Афгане? Думай, Димон, думай!

Я тактично покивал.

Видимо, Валерка бывал не в таких переделках (или прочувствовал тех, что бывали), так как, еще щупая, не сломан ли нос, спросил:

- Итак, на каком мы свете?

- Судя по всему, на пути с этого на тот, - в тон ответил я. - Подождем Марин­ку. Артур, как пользующийся особым доверием папаши Шонера, будет обследо­ваться позже и добровольно.

Марина появилась минут через десять. Гюнтер подвел ее к нам, поддерживая под руку. Марина, как мы успели заметить, держалась довольно бодро и даже как-то авансированно улыбнулась вертолетчику. Когда Гюнтер возвращался в клинику, Валерка не выдержал и, погрозив кулаком, пробурчал:

- У, бля, фашист!

На что бывший боец абвера, резко обернувшись, оскалил в улыбке белые зубы и приветливо помахал рукой.

- Артура ждать будем? - для порядка спросил я.

- Не знаю, как кто, а я здорово устала. - Марина была настолько бледной, что я удивился, как она могла несколько секунд назад чуть ли не флиртовать с Гюнтером.

- Ну, тогда переодеваемся и - к океану! А по дорожке переговорим, кто что знает.

Артур появился, когда мы, искупавшись, уже лежали на песке. Он практиче­ски ничего не добавил к известному нам. Только сообщил, что фатер Вильгельм всегда мечтал быть преподавателем и склонен к эффектному изложению темы. И поэтому приносит извинения за несколько экспрессивный ввод в курс дела.

Дополнительно Артур пояснил Марине, каким образом будет осуществляться оплата: каждому индивидуально, но не менее пятисот евро в неделю при условии добросовестного выполнения обязанностей; деньги могут быть выплачены по окончании минимального срока, то есть через полгода. При особых обстоятель­ствах - по требованию. По всей видимости, условия были более благоприятные, чем в заключенном с Мариной контракте, так как она заметно повеселела.