Неизвестно - Жбанов Владимир Рыжий

— Да, я сегодня был в галерее, спрашиваю директора: «А где “Дама в шляпке” Рыжего?» А она: «Купили».

— Спасибо, старик. С меня причитается, заходи.

— А ты ведь мне не говорил? — удивлённо спросила Рита.

— Сглазить боялся, — Сергей улыбнулся и, посмотрев в глаза любимой, ска­зал полушёпотом:

— Я люблю тебя!

— И я тебя, Серёжа!

— Как хорошо у нас с тобой всё вышло. Я знал, что это должно произойти. Я верил, что это будет.

— Я тоже знала, что встречу тебя!

Они стояли посреди вокзальной площади, в центре людской суеты. Одни уез­жали, другие приезжали, третьи встречали и провожали, продавали и покупали, пили и гуляли. Кипела вокзальная жизнь. Рыжий хорошо знал её. И именно здесь он стоял сейчас как вкопанный перед любимой женщиной. Почему-то имен­но здесь ему нужно было говорить о любви к ней. Ему никто не мешал. Так же как и широкий круг друзей и знакомых в его жизни. Он решил всё изменить. Решил уйти от всего, что мешало ему. И она, Маргарита, была единственным человеком, с которым ему хотелось жить дальше на этой земле. Рыжий был счастлив.

С вокзала решили пойти пешком, через парк, время позволяло.

— Сергей, у тебя было три жены, это даже трудно представить. Этот вопрос не дает покоя. Что же так разочаровывало тебя в них? Чего ты ждал от них? Что ты искал в них? Или же они не могли тебе чего-то дать?

Рыжий, сощурившись, смотрел на воду. Уточки при виде людей подплывали к берегу в ожидании кормежки. Он пошарил в кармане и, что-то нащупав, улыбнул­ся. Это были остатки плавленого сырка и маленькая корочка хлеба, оставшиеся после вчерашней пьянки и засунутые в карман, видимо, на всякий случай.

— Тебе действительно любопытно узнать о моих женах или ты мне не дове­ряешь?

— Я спросила, но ты можешь не отвечать, если хочешь, — глаза Риты были печальны. Чего она боялась: ответа, будущего? Она плохо знает жизнь людей ис­кусства и, несмотря на свой интерес, опасается. Ведь обожглась уже однажды.

— Рита, послушай. — Рыжий швырнул остатки закуски в воду. Утки стре­лами метнулись к добыче. Самая проворная даже нырнула и ухватила кусочек сыра. — Сейчас я начинаю понимать, что всё, что со мной происходило до сих пор, совсем от меня не зависело. Скорее, меня выбирали. Возможно, я каким-то образом очаровывал своих избранниц, а они, до конца не поняв и не узнав меня, стремились стать моими навсегда. И самое смешное, что последующая осужда­ла предыдущую, позднее становясь солидарной с ней. Как они ненавидели друг друга! А сейчас, соберись на Страшном суде, крыли бы меня на чём свет стоит в один голос. А я ведь наивно доверял каждой, рассказывал о своих поступках. И что же? — Рыжий взглянул на Риту. Ее взгляд ничего не выражал.

— Я выпью глоток, не возражаешь? У уток вон уже второй ужин, а у меня ни в одном глазу.

— Почему же ты мне не предлагаешь? Или твои жены не пили в подобных ситуациях? — Глаза Риты заблестели, на губах появилась ироничная улыбка.

— Да нет, просто мне неловко предлагать тебе выпить на набережной, из гор­лышка.

— Я пошутила, Сережа, конечно, я не буду.

— Рита, они сами, почти сами, создавали конец отношений. Возможно, я лишь усугублял.

— Не оправдывайся, настоящие мужчины этого не делают, для меня важно другое — как ты поступишь со мной.

— Как я могу поступить? — удивился Рыжий и почувствовал себя окончатель­но запутанным.

— А дети, твои дети? — Ее глаза были широко открыты, она словно боялась пропустить что-то в движениях Рыжего, не заметить его реакции.

— Лучше не стоит об этом, я не могу ответить.

— Извини, — Рита повернулась спиной к Рыжему, тот подошел и, обняв ее за плечи, медленно и молча повел вдоль по набережной. Только сейчас они обрати­ли внимание, сколько кругом ходит людей, даже странно, что несколько минут назад их не замечали.

— Вот послушай стихи, — Рыжий сдвинул указательным пальцем шляпу на затылок и начал читать:

« Дарю тебе сердце на листике белом.

Дарю тебе сердце, что хочешь с ним делай.

Носи с собой вместе, гуляй с ним повсюду,

За это обиды держать я не буду,

Но только на нем рисовать не трудись ты,

Пусть сердце мое останется чистым».

— Прекрасные стихи. Кто это написал?

— Четырехлетний мальчик.

— Не может быть?!

— Может!

Рыжий повернул к себе ее ждущее поцелуя лицо, поцелуй получился долгим. Он верил и не верил в то, что это любовь. Рита зажмурилась и крепко прижалась к Рыжему. Было видно, что и она не хочет терять этого странного, открытого, пусть даже порой не в меру пьющего человека. Художника, который любит свою рабо­ту, Любит жизнь, любит ее. И не может объяснить, что ему от нее нужно. Почему он так привлекает? Человек с такой сложной судьбой, без денег и нормальных условий существования. Вероятно, потому, что она единственная поняла его и приняла таким, какой он есть. Одна из всех, кто его знал и когда-либо находился рядом.