Лев Лурье: Питер

Деревянный настил ведет к Государеву бастиону. На нем располагается одна из "подзорных" каменных будок для часовых. По аппарели - пологому всходу, по которому на крыши бастиона и куртины поднимали боеприпасы и орудия, - надо спуститься во двор бастиона и пойти обратно вдоль Невской куртины. В ее казематах находятся институт Pro Arte, экспозиция, посвященная истории Шлиссельбургской крепости, выставочный зал Музея истории города и Печатня.

Через Невские ворота можно выйти к Комендантской пристани. Под аркой ворот находятся знаки петербургских наводнений. Специальный приямок вырыт до высоты среднего многолетнего уровня Невы, и в нем помещены памятные доски, отмечающие уровень воды во время шести самых катастрофических наводнений. Невские ворота - главный парадный вход в крепость со стороны реки, по нему в Петропавловскую крепость чаще всего входили прибывавшие по воде из Зимнего дворца императоры. Суровая и торжественная архитектура ворот с четырехколонным портиком тосканского ордена принадлежит одному из самых известных мастеров екатерининского классицизма, Николаю Львову.

Экскурсия по крыше Невской куртины пн, чт-вс 11.00-18.00, вт 11.00-16.00, кроме последнего вт каждого месяца Вход - 15 р., для студентов - 8 р., для детей до 18 лет последний пн каждого месяца свободный

Пристань и пляж

Деревянную Комендантcкую пристань, существовавшую с петровского времени, перестроили в камне в 1777 году. Летом она была главной пристанью Заячьего острова (отсюда, в частности, заключенных отправляли на казнь в Шлиссельбург и Лисий Нос), зимой же по ней шел санный путь на правый берег Невы. С 1831 года коменданты Петропавловской крепости открывали отсюда навигацию на Неве. Это событие было приурочено ко дню Преполовения, церковному празднику, отмечаемому между Пасхой и Пятидесятницей. В этот день из Петропавловского собора к пристани на водосвятие направлялся крестный ход, шедший затем по стенам вокруг всей крепости. По выстрелу из пушки комендант переплавлялся на специальном гребном катере через Неву к Зимнему дворцу, входил в него через подъезд, названный благодаря этому Комендантским, и с соответствующим рапортом передавал императору серебряный кубок, наполненный невской водой. Император выплескивал воду из кубка и наполнял его до краев серебряными рублями. Комендант выходил из дворца и давал сигнал в крепость взмахом платка. Снова раздавался пушечный выстрел, и навигация начиналась.

В 1780-х годах по повелению Екатерины II стены куртин и бастионов крепости, выходящие на Неву, были "одеты камнем", о чем и свидетельствуют установленные на Невской и Кронверкской куртинах специальные памятные доски. У этих гранитных стен на Петропавловском пляже с ранней весны собираются толпы полуголых петербуржцев, стремящихся загореть. Летом тут ежедневно тренируются любители пляжного волейбола, зимой здесь главное сборное место "моржей". Вообще же говоря, вода в Неве грязная, и купаться в ней не рекомендуется. Особенное оживление царит у стен в августе, когда в акватории Большой Невы между Заячьим островом и Дворцовой набережной проходят международные соревнования по гонкам на скутерах и автобайках. Палаточные лагеря гонщиков располагаются здесь же, на пляже. Осенью проводятся конкурсы на лучшее скульптурное изваяние из песка.

Центральные площади

Автократия - идеальный строй для создания архитектурных ансамблей. Император одобряет план зодчего, мешающие частные постройки сносят без разговоров. В центре Петербурга тон задает ампир. Стиль наполеоновской Франции представлен здесь лучше, чем в Париже. Французский император уже пребывал на острове Святой Елены, когда застраивались Дворцовая, Сенатская, Михайловская, Манежная и Адмиралтейская площади - ансамбль, состоящий из перетекающих друг в друга колоссальных пустых пространств и колоннад зданий центральных правительственных учреждений империи. Это золотой век русского абсолютизма - "мы оказалися в Париже, а русский царь - царем царей" - время Пушкина, Баратынского, Гоголя и Глинки, когда "вставали черные квадриги на дыбы, на триумфальных поворотах". Сооружено все по преимуществу Карлом Росси; местность задает масштаб и ритм петербургскому периоду русской истории.

Со времен Гоголя ампир дружно осуждали за монотонность и вненациональность. "Храмы, построенные для чиновников", - писал о зданиях петербургского центра Кюстин. Герцен: "Стройность одинаковости, отсутствие разнообразия, личного, капризного, своеобычного, все это в высшей степени развито в казармах". Достоевский: "Огромно, псевдовеличественно, скучно до невероятности, что-то натянутое и придуманное". Только в начале XX века литература и живопись разглядели величественную красоту "желтизны правительственных зданий" (Осип Мандельштам). "Петербург воплотил мечты Палладио у полярного круга, замостил болота гранитом, разбросал греческие портики на тысячи верст среди северных берез и елей. К самоедам и чукчам донес отблеск греческого гения, прокаленного в кузнице русского духа", - так в статье "Три столицы" говорил о петербургском ампире философ Георгий Федотов.