Санин Евгений - Божий суд

Дверь распахивается, и в зал без стука врывается гридень.

Г р и д е н ь

Князь, наши люди донесли...

Г и т а

Что донесли? Что ты скрываешь?

Мономах

(незаметно показывая гридню кулак)

Что сыну — шубу отнесли!

Сама ж просила, понимаешь...

Г р и д е н ь

(ликуя)

Что шуба, князь?! Уже идут!!!

Я лишь опередил немного,

Чтобы сказать, что он уж тут...

Г и т а

Кто он — скажите, ради Бога!

Г р и д е н ь

Да он же, он — наш Святослав!

(выбегая и тут же возвращаясь с одетым в огромную шубу княжичем)

Мономах

И правда — он!

(Гите)

Ну что, довольна?

Г и т а

(бросаясь к сыну)

Мой мальчик! Слава Богу! Слав...

(осекаясь на полуслове, принимается ощупывать княжича)

Ты цел? Здоров? Нигде не больно?

(оглядываясь на Мономаха)

— Ай, лад! Ай, князь, не обманул!

Не верила ведь — до его прихода...

Мономах

Сказал: верну — вот и вернул!

(замечая вошедшего Ратибора)

Ну что, спасибо, воевода!

Мономах сам подходит к Ратибору и крепко пожимает ему руку.

Мономах

Всё сделал?

Р а т и б о р

Всё, как говорили!

Мономах

А что ж так долго ты молчал?

Р а т и б о р

Так ведь не мед мы с ханом пили...

Молчал — зато не подкачал!

Мономах

То так! То верно!

(Гите)

Хватит, право,

С немилосердием таким

Мне портить лаской Святослава!

Иди! А мы поговорим!

Счастливая Гита с сыном уходят. Мономах с Ратибором садятся на лавку.

Мономах

Теперь остался хан Итларь...

Р а т и б о р

Ну, со змеей — и мы, как змеи!

Не ускользнет и эта тварь

От нас, заверить тебя смею!

Мономах

Дать бы вина им, Ратибор,

Покрепче, из германской бочки!

Р а т и б о р

Уж дал — чтоб помутней был взор

У них после тяжелой ночки!

Мономах

Ну а изба — не подведет?

Р а т и б о р

Так дело не в избе, а в крыше!

Пусть только он в нее войдет,

И тут как тут — на хана свыше...

Все остальное Ратибор досказывает согласно кивающему Мономаху на ухо. Воевода уходит. Мономах опять сидит на лавке, подперев голову рукой. Судя по светлеющему окну, наступает рассвет, который сменяет солнечное утро. Вошедшие слуги гасят свечи.

Мономах

Вот и закончился рассвет.

Как никогда он долог ныне,

А Ратибора нет и нет...

Л е т о п и с е ц

(кивая на дверь, за которой слышатся громкие шаги)

Да вон он, легок на помине!

Р а т и б о р

Ну вот и всё: нет волка и змеи,

И войска их, как не бывало!

Мономах

Потери?

Р а т и б о р

Волосы мои...

(в ответ на недоуменный взгляд Мономаха)

Седых их за ночь много стало!

Мономах подходит к воеводе и крепко обнимает его.

Мономах

(летописцу)

Пиши князьям...

Л е т о п и с е ц

Что?

Мономах

Всем — одно и то же:

Что я изветом ханов истребил,

И степь теперь пойдет на нас...

Г и т а

(входя)

О Боже!

Мономах

И чтоб здесь каждый скоро с войском был!

Да, и еще! Олегу — вставь особо:

Пусть уничтожит сына Итларя,

Чтоб за отца не мстил до гроба,

И мы не лили крови зря!

(гридню)

Поедешь к брату Святополку,

Дашь грамоту ему, и там,

Чтобы побольше было толку,

Доскажешь все, что видел сам!

(замечая жену)

А я, чтоб ты вновь не серчала,

Пойду немного отдохну,

Позавтракаю для начала,

И после — править суд начну!

Ярко освещенный тронный зал заполняет народ: ремесленники,

купцы, смерды... Они постепенно заслоняют пишущего летописца.

Все ждут Мономаха.

Л е т о п и с е ц

Наутро воеводы хитрый план

Исполнен был. Пишу про то, как слышал.

Вошел с людьми в избу-истобку хан,

И сам он из нее — уже не вышел!

Столы ломились от различных блюд,

Стояли, подбоченясь, в ряд кувшины...

И к ним рванулся хан и его люд,

Давя друг друга и гася лучины.

Расселись шумно, только смех вокруг,

И, ничего не видя и не слыша,

Запировали весело, как вдруг

Над головами их разверзлась крыша!

И вместо неба — с луками в руках

Сын Ратибора с меткими стрелками.

Вскочили половцы: «Эй! Ай! Ох... Ах!»

Прикрылись, кто кувшином, кто руками...

Пропела звонко первая стрела,

Вонзаясь прямо в сердце хана злого,

За ней вторая... третья... И пошла

Охота до последнего живого!

Кричали люди ввысь: «Всё! Перестань!»

Метались люди: «Хватит, пощадите!..»

А вниз ответом: «Вы хотели дань?

Так вот она вам! Нате! Получите!»

Всё реже были крики, и когда,

Уж ничего не видя и не слыша,

Итларь с людьми умолкнул навсегда,

Открылась дверь и затворилась крыша...