Санин Евгений - Божий суд

Архиепископ

(глядя на крест)

Вот, князь, твой путеводный свет

В любом: большом и малом деле!

(Мономаху)

Мои слова и мой совет

Тебя обидой не задели?

Мономах

(сдержанно)

Ну, что ты... Нет!

А р х и е п и с к о п

— Тогда пойду —

Считать шаги, что были прежде

И что, даст Бог, еще пройду

В пути — ко сбыточной надежде!

Архиепископ, поддерживаемый под руку Мономахом, медленно идет к двери, где князь передает его гридню.

Л е т о п и с е ц

(ему вслед)

Один, в безмолвии ночном,

Перебирая зерна четок,

Он мог бы спутать явь со сном,

Когда б ход мыслей не был четок.

Ему не нужно ничего:

Среди дождей, морозов, зноя, —

Подобна келия его

Ковчегу праведного Ноя.

В соседней келии монах

Давно отбил свои поклоны,

А он, с молитвой на устах,

Глядит на древние иконы.

Весь мир, уставши от грехов,

Спит до рассвета, забывая

Про пенье третьих петухов...

А он, себя окаивая

И спать ресницам не веля,

Всю ночь стоит у аналоя,

Молясь, чтоб стала вся земля

Ковчегом праведного Ноя!

Мономах

(тяжело опускаясь на скамью)

Он мне сказал и все, и ничего...

В спокойный час я, как земля сухая,

Впитал бы жадно все слова его,

Ни одного из них не упуская.

Но этот час тяжел, как никогда.

Сейчас меня преследует иное:

Как о небесном думать мне тогда,

Когда зависит от меня земное?!

Вся тяжесть снова на моих плечах.

И надо... надо принимать решенье.

Ведь сила князя не в словах —

В его делах и их свершеньи.

Что я могу народу дать,

Дав ханам улететь, как птицам:

Осиротив — потом подать

Сиротам, нищим и вдовицам?!

Коварство Итларя... Кидана взгляд...

Прав беглый раб — такие не отстанут.

(вспоминая)

«Слова их мед...

Дела их яд...»

Обманут ханы нас, обманут!

(летописцу)

А если мы обманем их,

Как предлагает воевода?

(летописец отворачивается, и Мономах — сам себе)

То не от слов, а дел моих

Спасется множество народа!

Не будет литься кровь рекой,

Не содрогнется Русь от стона,

И не потянется строкой —

Позорной — в Степи нить полона!

Прав Ратибор — там выгода видна,

А тут

(стучит по груди)

Ее никто не видит.

А может... у нее здесь нет и дна?

Войти — войдет, и только в Небе выйдет?..

Пора, пора уже давать ответ...

Не льет вода под камень залежалый!

Итак — итог? Скорее — да, чем нет...

Да-да, скорее «да», пожалуй!

(после раздумья, уже более решительно)

И, если там княжь гридь уж возвратился...

Его за воеводой я пошлю...

Мономах хлопает в ладоши — раз, другой. Собирается хлопнуть в третий, как дверь отворяется, но, вместо гридня, входит Гита.

Г и т а

Ты все еще в трудах?

Мономах

Да, припозднился...

Г и т а

Идем со мной, тебя я покормлю!

Мономах отрицательно качает головой. Гита подсаживается рядом.

Г и т а

Почти не ешь, совсем не спишь...

Не отдохнешь от дел рабочих.

Мой лад, себя ты не щадишь.

Мономах

Себя-то я как раз щажу, а прочих...

Г и т а

Один, охрану отпустил!

Ну как же можно без охраны?

Мономах

А меч на что?

Г и т а

То — мало сил,

А всюду эти ханы, ханы...

(глядя на мужа)

Ты у меня совсем устал!

А я все сына вспоминаю:

Каким он был, каким он стал,

И только в мыслях обнимаю...

Я знаю, что нельзя так, но —

Ты только не изволь сердиться —

Хочу спросить уже давно:

Когда наш мальчик возвратится?

Мономах

Как только все у нас начнется...

Г и т а

(встревоженно)

Что — все?!

Мономах

Ну... скажем, дань мы соберем,

Так сразу он к нам и вернется.

Я думаю, уж скоро...

Г и т а

Днем?

Мономах

Не могут злого сделать ханы

Такому сыну моему:

Ведь на него, с рожденья, планы —

Особые!

Г и т а

Но почему?

Мономах

Он носит имя Святослава,

Который двести лет назад

Ходил на Степь. И честь, и слава

Ему покорны были...

Г и т а

Лад!

Мороз крепчает! Шубу надо

Ему бы передать туда...

Мономах

Дадим и шубу, моя лада, —

Когда вернется он сюда!

Г и т а

Я верю слову Мономаха!

Ведь ты — не ханы и князья,

Которым ничего без страха,

Все знают, доверять нельзя!

Гита уходит.

Мономах

(вслед жене)

Что с нею будет, если Святослава

Нам не удастся вызволить? Вина

Тогда на мне, и, как отрава,

Испортит нашу жизнь она!

Да и князья — пойдут ли вместе

На Степь под знаменем моим?

Или останутся на месте,

В надежде выстоять самим?