Санин Евгений - Око за око

Фемистокл вел их в самый центр разноязыкой, шумной массы людей.

У самого высокого шатра из ярких тканей, в котором могла бы легко уместиться целая сотня воинов, он приказал подождать его и исчез за пологом.

Пропустившие члена Совета часовые вновь скрестили длинные копья и встали у входа с самым воинственным видом. Прот подивился огромному росту этих людей, звериным шкурам, в которые они были одеты, и свирепым лицам.

Вскоре полог шатра распахнулся, и появился Фемистокл, а следом за ним еще несколько незнакомых людей.

— Ахей! — почтительно восклицали у костров.

— Клеон!..

— Армананд!

Наконец, вышел невысокий худощавый человек с аспидно-черными глазами и остро торчащей бородой. Одет он был в пурпурную мантию. Голову украшала царская диадема, подвязки которой спадали на плечи. Рядом с ним стояла красавица, тоже в царских одеждах.

Их появление вызвало бурю восторга. Давя друг друга, воины бросились к шатру, но вокруг худощавого человека встали выросшие, словно из-под земли, охранники в звериных шкурах.

«Сам Антиох!» — понял Прот и услышал торопливый окрик Серапиона:

— Падайте ниц! Перед вами — наш обожаемый базилевc, да живет он вечно!

Два беглеца-пергамца привыкшие к подобным почестям царям у себя на родине, рухнули, как подкошенные.

Прот неловко опустился на колени, замешкался с непривычки. Евн метнул на него стремительный взгляд, и Прота словно огнем обожгло с головы до самых пяток.

Глаза царя были такими пронзительными, что он крепко зажмурился и повалился на землю, вжимаясь лбом в колючие, пахнущие дымом костров травы.

— Почему я, эллин, оказавшись на свободе, должен кланяться перед каким-то варваром, будь он хоть трижды царь! — услышал он шепот Клеобула. И — ответ Фемистокла:

— Пересиль себя! Ты пока еще раб...

Прот осторожно скосил глаза и увидел, как медленно опускается на землю Клеобул.

— Да живет вечно наш великий и могущественный базилевс Антиох! — закричал Серапион, и все вокруг подхватили:

— Антиох! Антиох!

— Живи вечно!

Вскоре над лагерем поднялся такой мощный рев, что Проту казалось — еще немного, и не выдержат уши. Он чувствовал себя песчинкой в этом грохочущем, как тысяча громов, мире. Больше всего на свете ему хотелось забиться в какую-нибудь щель, чтобы его не оглушила, не смяла эта масса.

— Ан-ти-ох! Ан-ти-ох!!

— Жи-ви!! Жи-ви!!!

Едва шум поутих, и только в отдаленных концах лагеря продолжали ликовать сирийцы, Евн не терпящим возражений, властным тоном обратился к Фемистоклу:

— Почему ты так долго выполнял мое поручение?

— Все гавани Сицилии заброшены, — сдержанно поклонился царю Фемистокл. — Мне пришлось бы ждать еще дольше, если бы к берегу не причалил парусник с беглыми рабами.

— Значит, ты отправил согласно моему милостивому повелению добрых господ на родину? — громко, чтобы слышали все, повысил голос Евн.

— Да, божественный! — ответил за Фемистокла Серапион. Подбежал к Евну, опустился перед ним на колени и поцеловал край пурпурной мантии. — Бесконечно благодарные твоей царской милости сицилийцы уже находятся на полпути к Риму!

Евн с одобрением посмотрел на услужливо выгнутую спину подданного и с деланным удивлением спросил:

— Неужели даже сицилийцы, наши враги, признают, что я милостивый?

— Да! — торопливо воскликнул Серапион. — Конечно!

— Они сами сказали тебе об этом?

Серапион замялся.

Фемистокл с усмешкой ответил за него:

— Это было написано на их лицах, базилевс!

Евн метнул недовольный взгляд в сторону грека, но тут же добродушно прищурился:

— Вот и расскажи об этом Совету. Подумайте, — голос его неожиданно стал мягким, вкрадчивым, — не пора ли вашему базилевсу носить титул милостивого, то есть — Эвергета, раз это признают даже злейшие его враги? Ведь носят же такой титул мои царственные братья — понтийский царь Митридат и сирийский Антиох! Или они более меня достойны этого?

— Слушаюсь, базилевс, — вновь поклонился Фемистокл.— Я сообщу это твое пожелание Сове...

Он не договорил.

Вскочивший с колен Серапион воздел над головой руки и завопил:

— Нет границ милостям нашего обожаемого Антиоха Эвергета! Да живет вечно наш базилевс Антиох Эвергет!!

— Эвергет! Эвергет! — тут же откликнулись восторженные голоса, и вся масса людей, потрясая оружием, снова заревела:

— Эвергет! Эвергет!

— Жи-ви!.. Жи-ви!..

— Можешь передать Совету и это пожелание моего народа! — улыбнулся Евн, не сводя глаз с Фемистокла, и пальцем подозвал к себе Серапиона. — А тебя, Серапион, я назначаю своим другом1 и... комендантом Тавромения, столицы моего царства!