Иван Охлобыстин - Дом восходящего солнца

Очутившись в комнате, Саша закрыла за собой дверь на щеколду и бросилась лицом в, разложенные на диване, подушки. Вскоре она успокоилась, а потом и вовсе уснула.

Ей снился пустынный берег моря, фиолетовая полоска на горизонте и кто то сидящий у самой кромки воды, спиной к ней. Она хотела подойти поближе и посмотреть, кто же это, но отчего то не могла двинуться с места. Ее охватил ужас, она закричала...

... и проснулась. Взглянула на часы. Часовая стрелка неуклонно приближалась к цифре четыре. Она осторожно поднялась с дивана, вышла в коридор и, на цыпочках, пробралась в ванную.

Прохладный душ быстро привел ее в порядок. Саша поначалу просто стояла, подставляя лицо воде, но потом стала танцевать, ловко подражая движениям девушек, в венках из зеленого терновника, у костра в поле.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — встретила ее вопросом на выходе из ванной Елизавета Анатольевна и доверительно заглянула в глаза. — Очень! — призналась она и через двадцать минут уже шагала по улице Горького в направлении Пушкинской площади.

Первым ей встретился Малой. Он энергично сновал среди группы иностранных туристов посреди площади, показывая им что то, лежащее у себя в сумке, перекинутой через плечо. Завидев Сашу, Малой приостановил свою дружественную деятельность, и подбежал к девушке. — Слышала? — тут же затараторил он: Декабриста арестовали за спекуляцию. — Как это? — испугалась Саша. — Ерунда! Джинсы выменял на подсвечник, — отмахнулся паренек:

Меня восемь раз арестовывали. Отпустят, только джинсы не отдадут. Вон в моих шмотках пол милиции ходит. — А что ты иностранцам показывал? — не удержалась спросить у него девушка. — Калинку малинку обыкновенную — редкий вид карликового, подмосковного соболя, — хихикнул тот и вытащил из сумки живого хомяка. — Это же хомяк! — изумилась Саша. — Белки закончились, — пожал плечами Малой, но тут же успокоил: Ничего и хомяки хорошо идут. Я уже седьмого отдаю. Правда приходится врать, что при желании карликового, подмосковного соболя можно научить говорить. — А как ты с иностранцами общаешься? — полюбопытствовала Саша. — Как, как! — опять пожал плечами тот: На английском чаще, но бывает и на немецком. На французском очень редко. Французы жмоты страшные. — Ты знаешь три языка? — не поверила девушка. — Почему три!? — обиделся паренек: Я знаю четыре и еще голландский учу. Я полиглот. — Понятно, — не зная как реагировать, вздохнула Саша и поменяла тему: Ты случайно Солнце не видел? — Он случайно со Скелетом вон сидит, — ткнул в сторону пальцем Малой и вернулся к группе туристов. Девушка взглянула в указанном направлении и действительно увидела Солнце. По всей видимости он тоже заметил ее и махнул рукой.

— Сильно ругали? — поинтересовался у нее молодой человек, когда она подошла поближе. — Ни очень, — призналась Саша:

Папа ногу сломал и к нему дядя Родион пришел. Мама им разрешила посидеть. — У тебя очень терпимые родители, — улыбнулся Солнце и тут же оговорился: Этим нельзя пользоваться. Девушка хотела, что то ему сказать, но не успела, потому что, из подъехавшему к обочине зила, ее окликнули: Александра Владленовна! Саша обернулась и узнала машину отца. — А ты говоришь терпимые! — вздохнула она. — Александра Владленовна!? — вновь окликнул ее Николай Иванович: Папа просил вас домой отвезти. Вся компания во главе со Скелетом недоуменно покосилась сначала на зил, потом на Сашу и наконец на Солнце. — Деспот! — скрипнула зубами девушка. — Не тушуйся! — поддержал ее молодой человек: Пусть все думают чего хотят. А почему нет? Все на пользу. Ты станешь хорошим поводом для разговоров. Чего им так сидеть?! — Поехали ко мне в гости, — неожиданно предложила она и, умоляюще взглянула на него. Тот обернулся на улыбающегося Скелета, на Сашу, на машину и согласился: Поехали.

Когда они вошли в квартиру, особого оживления не наблюдалось. — Надо же, все еще спят, — шепнула девушка и потянула молодого человека за руку к себе в комнату. Солнце, на ходу, с любопытством разглядывал развешенные по стенам картины. Едва они оказались в комнате, Саша бросилась ему на шею. — Шторы откроешь? — тихо спросил ее парень. — Зачем? — так же тихо ответила она. — Действительно, — согласился он и трогательно осторожно поцеловал ее в щеку.

В соседней комнате на широкой дубовой кровати тревожно ворочался Владлен Александрович. В очередной раз, перевернувшись на бок, он пихнул лежащую рядом супругу в бок. — Знаю, знаю! — трезвым голосом откликнулась она. — Сюда привела. — Ну и что? — Что они там делают? — Не знаю. — Иди, чаю им предложи. — Сам иди. — У меня нога, — отец еще раз перевернулся и неожиданно, приподнявшись на локте, опасливо предположил: А вдруг...! — Врядли. — покачала головой Елизавета Анатольевна. — Абсурд какой то. — тихо продолжал возмущаться Владлен Александрович: Умники! На моей машине! В моей квартире! — Лежи ты! — попробовала его успокоить супруга: Ну поцелуются разок... Все же дома, ни в подъезде. — Ну уж нет! — поднялся с кровати супруг: Я этого терпеть не буду!