Илья Соколов - Расщепление

Жиль открыл глаза - в паре прозрачных метров на подоконнике истерзано орал подарок.

Чернокрылый Ангел Дьявола преподнёс постояльцу 25-ой палаты серебряный поднос. И чья-то незнакомая голова теперь пылала на подносе.

- Жиль? - строго спросила голова. Корвус бессмысленно кивнул.

- Жди, - потребовала голова и попыталась заглянуть себе под нос. Чуть не упав, прочла-таки с поверхности подноса:

- Два, Пять и Два опять…

- Очень жаль, что всё так ясно.

Ничего не сказав в ответ на скепсис Жиля, горящая говорящая голова “слетела” с подоконника и, приземлившись на пол палаты, неспешно направилась к приоткрывающейся двери, искренне осыпая свой путь хрустящими искрами.

По-прежнему с сомненьями в такую вот реальность веря, Корвус окончательно потерял полыхающий подарок из виду.

“Умываться пошла.” - сорвалась странная мысль внутрь себя.

Тем временем (идущим не совсем привычно) Жиль наблюдал обычный тихий вечер, оканчивающийся мягкими сумерками своего начала. Пациент 25й палаты с растерянным интересом оглядел привычный интерьер: тринадцать жёлтых роз в широкой банке на столе / по раковине умывальника, как по адскому кругу арены, катается мыло / зелёная зубная щётка старается влезть в тюбик с пастой / изнеженно-жёлтый цвет краски обнимает старинные стены / фиолетовые шрамы легли на полу, а сонные тени от них блестят с потолка / за изголовьем древней кровати застыла колонна, выглядевшая сквозь призму справедливости чёрным монолитом из космоса бесконечности.

“Какую же одежды мне выслали сегодня?” Корвус слез с кровати (пружины плясали плавно, словно волны) и осторожно заглянул в тумбочку, чем-то неправдоподобным похожую на топку кочегара-лунатика. За чёрным веком заслонки скрывался новый “гардероб” Жиля: жёлтая футболка с надписью “Darkness” (буквы ложились на ткань сверху вниз, как крупные зловещие листья); мятые джинсы из вельвета серого цвета; чёрный носок с белой полоской + белый носок с чёрной полоской; идеально белая куртка без подкладки (зато вся в письменах).

Под буйство осенних перепадов настроенья за окном [и окончательно рассеявшийся вечер] Корвус облачился в новый наряд.

Вот тут-то он и вспомнил о ней.

Красно-кровно-жёлтая. Отвратительно кривая. Разорванная на куски и сшитая в одно творенье снова… Пустая маска Уродливого Духа {чуть не забытая} висела на двери.

Маска казалась Жилю жуткой и обезвоженной. Она косо улыбалась, будто дверь представлялась ей смешливой крышкой гроба, за который нет ничего.

“Теперь моя.” Подумал Корвус, надевая маску.

А дальше - как в забытом сне про старый фильм (сценарий не прилагается). Жиль с ловкостью пьяного фокусника выловил из раковины неугомонное мыло, попросил у крана открыть воду, выдавил зубную щётку из тюбика с пастой и стал взахлёб умываться.

“Вода - первичный отражатель,” вспоминал Жиль собственный голос, высматривая себя в зеркало над умывальником. Размытая ухмылка маски Злого Духа. Ровная колонна водопада из крана. Парализованные часы упорно шагают против собственной стрелки…

Где-то за стеной (безо всякой надежды на ожиданье) раздался космический шум, едва ли не рвущий пространство.

Музыка из чудного пепла научной фантастики.

Жиль сразу понял по звуку:: инопланетная группа MuDvAyNe снимает клип в соседней палате. Он выключил воду. Тут вдруг погас весь свет, за окнами слетелась тьма, взяв в плотное кольцо (как в капсулу) больницу.

Уродливая маска сильнее вжалась в кожу Жиля. Казалось, ничего не происходит, но сквозь пустую темноту вновь “вдарили” Mudvayne.

Вышедший из многосекундного паралича Корвус, решив полюбоваться игрой безумных музыкантов, на ощупь вышел из палаты. Чёрная тишина овладела Психушкой. По коридору бродила прозрачная мгла.

Корвус наконец-то добрался до звукоизоляционной комнаты и дёрнул открывалку двери. Лишь на секунду ослеплённый светом, Жиль ожидал увидеть всё, только не это: простая белая комната с мягкими стенами смотрелась слишком пустой. Ни люков в потолке, ни дыр (забытых кем-то) на полу, ни потайных дверей, ни одного оконца.

Свет-тьма-свет-свет… Последние слова не успевают ворваться в разум Жиля до того, как скрытый за затылком страх повиснет на плечах [и поздно будет что-то прокричать]. Закройся внутри, в белой палате скройся от звуков, никуда не смотри…

Почти погибая от атомного взрыва в центре сердца (клапаны захлёбываются кровью, в висках раскатисто играет гром), захлопывая свет пустой палаты, Жиль Корвус выбирает тьму.