Роланд Грин - Властелин Смерти Танзы

Мысленно Конан поддержал последнее высказывание, а вслух спросил:

— А что, если ты потерпишь неудачу?

Kларнидес пожал плечами.

— Давайте выберем условное место, куда я смогу доставить известия. Если увидите

меня слегка принаряженным, то все будут хорошо. А если я приеду с багажом, упакованным

для поездки за границу, значит, мне суждено разделить с вами свою судьбу, — его лицо

озарилось улыбкой воина, а не мальчика. — Даже в случае моего изгнания мне повезет. Ведь

я уже встретил мужчин и женщин, с которыми не жалко потратить остаток жизни.

— Троекратное приветствие капитану Kларнидесу! — гаркнул Рог.

Разумеется, здравицы звучали намного дольше, чем это троекратное приветствие, и

любому не составило бы труда найти в тот момент их лагерь.

* * *

Конан и Лисинка, проводив тех, кто решил отправиться за границу, вернулись в

гостиницу маленького городка, расположенного поблизости от намеченного места для

собрания.

Атаманша действительно получила в подарок отрез кхитайского шелка – такого тонкого

и прозрачного, что укрыться под ним от взглядов совершенно не представлялось возможным.

Ей нравилось ощущать его прохладу на своей заживающей плоти только немногим меньше,

чем чувствовать прикосновение рук Конана, делающих вечерний массаж.

Лисинку интересовало, где киммериец добыл эту ткань. Женщина всегда подвергала

сомнению его рассказы о том, что, став слишком неуклюжим вором, он забросил ремесло. Но

если не спрашивать северянина о происхождении шелка, тогда можно не говорить ему откуда

взялась серебряная фляга с душистым маслом.

127

Конан от масла отказался, но не возражал против втирания его в ее кожу. Это

превратилось в своеобразный ритуал перед сном, длившийся три ночи подряд.

Утром четвертого дня, когда рассвет еще не окрасил небо, Лисинка проснулась и

увидела сторону кровати Конана пустой. Вместо киммерийца лежало меховое покрывало с

пришпиленным к нему одной из ее булавок куском пергамента.

Письмо было написано рукой человека, освоившего грамоту уже в далеко не юном

возрасте, познавшего множество других вещей и испытавшего массу лишений, но

сохранившего живость ума.

Она была благодарна, что не услышала этих слов:

«Лисинка, я направляюсь в Туран. За мной еще остался должок королю Ездигерду.

Вместе с козаками, которые, надеюсь, не забыли Конана, мы дадим туранскому престолу

окончательный расчет.

Наверное, было бы неплохо остаться с тобой, но я не могу. Пусть ты так похожа на

Белит, но мне не хотелось бы делать для тебя больше, чем для нее. А ты могла бы желать

этого, перестав быть сама собой. В конце концов, ты просто возненавидела бы меня.

Кроме того, два вора под одной крышей не означает удачу.

Я купил шелк, но не мех.

Kларнидес говорил, что все подходит. Возможно, ты простишь когда-нибудь меня, если

захочешь. Я желаю тебе найти свое место в жизни и встретить достойного человека.

Конан, твой друг навсегда».

Лисинка пожалела, что некому сказать, насколько ее удивил поступок киммерийца.

Правда, независимо от своих желаний, она действительно не ожидала от Конана намного

больше, чем получила.

Женщина не разрыдалась и не сбросила мех на пол. В столь ранний час она

благоразумно возвратилась ко сну, поместив письмо под подушку рядом с кинжалом.

Но только Лисинка заснула повторно, как к ней пришли удивительные сновидения…

…Вниз по пыльной тропинке сада ковыляет малыш. У него ее темные волосы, но лицом

он больше похож на Фергиса.

Мальчик превращается в молодого человека, стреляющего из лука.

Поле битвы, где-то на севере. Изрядно постаревшие Конан и Kларнидес ведут

аквилонских солдат против невысоких смуглых воинов с короткими мечами – из Кофа,

насколько могла разобрать Лисинка. Некоторых солдат украшает значок Смотрителей Taнзы,

хотя она не признала лиц из-за закрытых гребенчатых шлемов или склоненных голов.

Конан и Kларнидес еще старше. Киммериец стоит с высокой, темноволосой женщиной

редкой красоты, которая намного моложе его. Они с нежностью смотрят на ребенка,

играющего на мраморных плитах пола. Около мальчика сидит на корточках молодой человек,

бывший когда-то малышом, ковыляющим по садовой дорожке. Теперь с густыми усами и

шрамами на лице и руках…

«Сбудется ли все это?» — промелькнула мысль в голове Лисинки.