Катарина Валентэ - сказка

-Совсем, - пробормотал ультрамариновый мальчик, - Но ты всё равно не должна выпускать меня. Я принадлежу ей.

-Мальчишка не врет, - предостерегающе буркнул Яго, - Хотя будь я на твоем месте, то не посмел бы даже заикнуться об этом. Впрочем, если бы я был на твоем месте, то не смог бы быть на своем, То есть не смог бы быть собой, а значит не смог бы дать тебе совет. А если я бы не давал тебе совет, значит ты бы поступила на свое усмотрение. Так что, откуда не взгляни, - поступай так, как считаешь нужным.

-Вообще-то, - медленно начала Сентябрь, пытаясь хоть как-нибудь подретушировать свое безволие во дворце Бриария, хоть из-за чего-нибудь бросить вызов Маркизе, - эта Ложка еще несколько минут назад тоже была ее собственностью.

-Я не то же самое. Я – Марид.

Слова привели девочку в растерянность. Мальчик тяжело вздохнул, опустив татуированные плечи, - словно всегда знал, что мир напрочь лишен понимания и очарования.

-Кто такие джинны тебе хоть известно? – спросил Яго резко, словно невежество девушки оскорбляло его лично.

-Они живут в бутылках. – Сказал Вивертека, когда Сентябрь смущенно покачала головой. Он был рад оказать помощь, поскольку «джинн» начинался с «д» - Еще они исполняют желания. Могут правда, и болезнь какую-нибудь наслать. Но в основном, исполняют желания.

-Ну недалеко от истины…

-Очень далеко. – перебил мальчик. – Я – Марид. Джинны рождаются в воздухе. И живут в воздухе. Питаются облако-булками и тайфун-щербетом и пьют грозо-пиво. И умирают в воздухе. А Мариды живут в море. Они рождаются в нем, умирают в нем; и внутри них всегда клокочет море. И во мне тоже, - всегда шторм и прилив. Мы действительно исполняем желания. Поэтому Маркиза и любит нас, - мы вынуждены иногда доделывать то, с чем не справляется магия самой Маркизы. А ведь она древняя, величественная и свирепая, - и благодаря ей она может раздробить свою волю на конкретные желания.

-Но почему же ты не пожелаешь себе выбраться из этой клетки? – резонно спросила Сентябрь.

-Это бессмысленно. Я могу исполнить желание только оказавшись на лопатках в поединке, - изможденный до полусмерти. Таковы законы, - и они непреложны. Когда ей нужен один из нас, она подманивает к себе. А потом дает деревянный меч. По крайней мере, она уважает спорт.

-Какой кошмар, - взволнованно произнесла Сентябрь.

-Она посылает туда, где мы живем, на крайний север своего черного кота. Вот он пришел, сцапал мою маму и не давал ей шевельнуться, - а рыбаки тем временем поймали меня и запихнули в клетку. Я был маленький, слабым, не умел бороться – и ничем не помог. Даже кортик из замороженной соли, который я бросил в кота, рассыпался на маленькие кусочки, когда он схватил его зубами. Я владел им с рождения, а теперь он пропал. И моя мама. И мои сестры. И мое прекрасное одинокое море, - я теперь не только не увижу его, но даже и не услышу его дыхания, потому что оно очень, очень далеко отсюда.

Яго, выслушивая плач Марида, вылизывал свою лапу и мягко косился на Сентябрь. По его взгляду можно было догадаться, что он ждет, когда девочка примется обвинять его в безнравственности.

-Но я слышала, что с Рабаб всё в порядке! – неожиданно сказала Сентябрь. – Ее в кинохронике показывали! И там она такая молодая! Только-только вышла замуж!

-Мариды, - ответил мальчик, с трудом подбирая слова, - они не как все. Наши жизни столь же глубоки, как и море. Они протекают во всех направлениях, и все случается разом, единовременно, - от дна к поверхности. Моя мама знала, что наступило время выходить замуж, - потому что ее дети стали появляться на лунных дорожках и болтаться по ним туда-сюда. Марид может встретить своего сына, которому будет двадцать четыре, даже в возрасте одиннадцати лет. И следующие годы искать в морских глубинах своего суженого, - копией которого станет сын. Этот муж по настоящему сужден ей, - уже и всегда. Моя мама узнала Гияза по моим глазам.

-Как это всё запутанно.

-Просто ты не Марид. Я узнал Рабаб, как только впервые увидел: у нее был такой же нос и черные волосы такого же оттенка, как и мои. Она бродила по берегу, а по пятам за ней, как собачка, следовало облако тумана. Я подарил ей цветок, дюнную ромашку, - и мы долго смотрели друг на друга. «Стало быть, время пришло?» - спросила она. «Теперь будем играть в прятки» - ответил я и убежал. Конечно, она всё еще должна завести меня. Это как течение: мы не можем не идти туда, куда мы должны прийти. Нас таких много, как брызг в море, - ведь все мы с начала времен вместе взрослеем и при этом все уже повзрослевшие.Правда, все мы обособленны, одиноки, - чтобы не конфузить ситуацию в нашем обществе. И здесь, в плену Маркизы, я в одно мгновение умираю на ринге, а в следующее – живой и невредимый. Мы – её пряники, и их разжёвывание. Мне кажется, я уже не вырасту, потому вся мои взрослые годы уже зарезаны.