Катарина Валентэ - сказка

-Ну пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! – захлебывался рыданиями ребенок. Она постоянно меняла тело, испуг и дрожь не давали ей возможности быть кем-то одним, либо девочкой либо щеночком. Сентябрь пыталась приласкать ее, взяла на ручки, - хоть это было совсем неудобно, потому что девочка была довольно большой, - и раскачивала убаюкивающими движениями. Широко открывая рот девочка плакала; сверкая острыми зубами – подвывала.

-Неужели нельзя забрать что-нибудь другое, - возмутилась Сентябрь. – Обязательно, ребёнка?

-Должна быть кровь, - тихо ответил вожак. – Мы можем забрать тебя в принципе. Если ты, естественно, предложишь.

Сентябрь решилась быстро, к ее чести. Будучи хорошим пловцом, она не допустила бы, чтобы ее утопили. О съедении разговоров вообще не было. Бессердечия в ней было не столько, чтобы укачивать испуганного ребенка и нисколечки не жалеть его, (или чтобы разрешить выбросить его за борт). Но быть десятиной она не хотела. Не хотела и умирать, - вообще не хотела взваливать на свои плечи даже грамма такого груза.

-Нет. – она прошептала. – Не предложу. Но у меня есть рубины…

-Мертвые камни. – фыркнул мериноглавец.

-А жакет ? А туфелька? – лошадиные морды удивленно уставились на неё. – Но у меня больше нет ничего! А забрать девочку я Вам не позволю, - Бедняжка, она ведь всего лишь дитя. Как Вы вообще посмели так ее напугать?

Взгляд вожака буравил Сентябрь, не моргая. Мерцающие изумрудным огнем глаза, казалось что-то просчитывали.

-У тебя есть голос. – медленно сказал он. – А еще тень. Выбери что-нибудь, и тогда я оставлю с тобой этого вывертыша.

Тебе такой выбор показался бы чересчур сложным. Но Сентябрь заподозрила в нем что-то заковыристое, - ведь не могла же сделка в Волшебной стране пройти так легко. Естественно, она не собиралась отдавать голос, - иначе как же она сможет говорить с Долом? А петь? А рассказать маме, где она пропадала? А уберечь девочку, столь жалобно обвившую дрожащими руками ее шею, всё-таки надо было. Даже если они не собирались ее ни есть, ни топить, они забирали ее против ее воли: а в таких вопросах Сентябрь была категорична.

-Тень. – ответила она. – Забирайте ее. Хотя зачем, в ней же нет ни капли крови.

Сентябрь опустила Пуку на палубу, и тотчас девочка молнией понеслась к своей маме, на полпути превратившись в щеночка. Встретившись, шакалиха и ее дитя, радостно завиляли хвостами и принялись лизать друг другу мордочки. Вожак голошатаев подошел к Чарли Крабодаву и в ожидающем жесте протянул вперед руку. Фея отстегнул от пояса ужасного вида, ржавый и зазубренный нож и вложил в руку голошатая. Прежде чем Вожак обхватил Сентябрь за плечи и развернул, как ему было удобно, она успела подумать «ох, больно, наверное, будет» Но поначалу ощущались только слабость и немного холод, - пока голошатай распиливающими движениями водил ножом вдоль спины, едва прикасаясь к коже. Тем не менее беззвучным процесс не был: казалось что раскраивают шелк или толкут в ступе кость. Сентябрь думала что вот-вот упадет в обморок от этой ужасной боли, то поднимавшейся к шее то опускавшейся к пояснице; упадет, но не заплачет. Наконец с болезненным треском процесс закончился и Вожак направился прочь, сжимая в руке что-то, похожее на обрезки. Одинокая капелька крови с его ножа упала на деревянную палубу парома.

Вожак положил на палубу прямо перед собой то, что было в его руке. Заиграв в складках темными глубокими искрами, обрезки и лоскутки внезапно превратились в плотную сероватую дымку и обрели форму девочки, - такого же роста, что и Сентябрь, с такими же волосами и глазами, что и у Сентябрь. Медленно Сентябрь-тень растянула губы в улыбке и сделала пируэт на одной ноге. Ни доброй ни нежной эта улыбка не была.

-Мы забираем ее с собой вниз, - точно так же улыбаясь, и, ухватив тень за протянутую к нему руку, произнес вожак, - Мы будем любить ее, и она отныне будет возглавлять наши парады, ведь она не просто отобранная, а отданная. Она - единственное, чем мы по-настоящему владеем.

Тень сделала присутствующим реверанс, - лично Сентябрь он показался чем-то злобным и жестоким, (даже несмотря на то, что подобное трудно представить вместе), и вместе с этим в неё закралось сомнение в том, что она поступила правильно. Несомненно, она будет скучать по своей тени. И несомненно голошатаи с её помощью будут творить дела еще бедственнее и еще вреднее. Пассажиры парома изумленно смотрели на Сентябрь, - в то время как мериноглавцы, усадив ее тень на плечи Вожака, один за одним попрыгали за борт парома. Никто не отважился проронить хотя бы слово. Наконец Отадолэ подобрался к ней и позволил девочке обнять себя за колено. Он был такой теплый, родной, и от него приятно пахло.