Неизвестно: Савин В. Днепровский вал (Мв-5)

-У вас получится, Михаил Петрович. Вот только вы скоро снова в море уйдете. А я останусь.

И это уже известно - ну, кому как не “жандарму” и иже с ним. Что-то намечается, недаром же срочно обкатываем новые торпеды. В противолодочном варианте - наведение по нашей ГАС, управление по проводам. Причем стреляли и как в нашем времени - по подлодке-цели, с заданием глубины хода торпеды и цели, чтобы обеспечить прохождение выше или ниже (момент фиксируется акустикой, на торпеде вместо заряда самописцы) - но для проверки наведения по глубине и срабатывания неконтактного взрывателя, мишенью был понтон, подвешенный притопленным под буксируемой баржой. И мы умудрились вместо прохода на “убойной” дистанции с выбросом для наглядности пятна краски, влепить прямо в цель, двухтонной рыбиной на скорости двадцать восемь узлов, понтон ек, торпеда тоже, эпроновцам забота искать и доставать - это конечно, “в яблочко”, но при стрельбе двумя, тремя, четырьмя торпедами, не залпом, а с интервалами, чтобы не мешали друг другу, мы гарантируем поражение цели, а вот Щ-422 даже четверкой “топит” противника не всегда, все же наши ГАС и БИУС получше “Алькоров” и “Бусь”, которые научились делать предки с нашей подачи. Неужели немцы свою суперсубмарину сделали, или про их “летучего голландца” Платов не придумал, или “двадцать первые” в серию пошли на год раньше? Узнаем, как время придет - но вот что в море нам скоро, это факт, и моя интуиция говорит, и некоторые мелочи “сверху”.

Кого на этот раз топить будем? “Айову” и авианосец нам не засчитали, поскольку там еще и немцы отметились, “а вас там вообщэ не было, товарищ Лазарев, вы поняли мэня?”, но и не ругали. Мы же, бойцовые морские волчары, готовы бить любого, на кого укажут - а зачем, это товарищу Сталину виднее. А целей “вкусных” сейчас много - у немцев до “Шарнхорста” с “Цеппелином” мы так и не добрались, убежали аж во Францию, еще “Гнейзенау” скоро выйдет из ремонта, перевооруженный на тирпицевские пушки, еще итальянцы все в строю, “Рому” не потопили, “Имперо” достраивают. И французы, здесь не затопленные в Тулоне, а включенные в состав немецкого флота, “Дюнкерк” и “Страсбург”. И еще “Ришелье”, который в знакомой нам истории так и простоял в Дакаре под знаменем “свободной Франции” - здесь же, на фоне побоища в Атлантике этим летом, английской паники и побед Еврорейха, его экипаж решил сменить сторону и привел корабль в Брест (про второй французский линкор,”Жан Бар”, не сообщается, но его у нас лишь после войны сумели достроить, хотя он в сороковом сам сумел, избегая захвата немцами, в Африку уйти - без половины стволов главного калибра, где их сейчас возьмут и на каком заводе поставят?). Итого налицо восемь линкоров лишь у Еврорейха, нашего явного врага - два немецких, по три французских и итальянских. Англичане потеряли потопленными “Нельсон”, “Родни”, “Герцог Йоркский”, янки - “Айову”, но зато достраивают еще две, пятый и шестой в серии, у нас так и не вошедшие в строй, и заложили целых пять “Монтан”, сверх-айовы, больше размером и сильней вооружены. А наши уже на Висле, и завязывается узел большой политики - нам разрубать?

-Михаил Петрович, вы там уже? Возвращайтесь, я ждать вас буду всегда!

А если нет? Не все от нас зависит - как там в песне, дан приказ ему на запад, ей в другую сторону? Хотя сработались мы - но бог знает, как решат в Москве? И ходить тебе с ярлыком “ППЖ”, а ведь не заслужила ты, комсомолочка-фанатичка, с умом, образованием, и знанием на полвека вперед? Не похожа совсем на женщину-комиссара в кожанке, красной косынке и с маузером на ремне - но отчего-то шляпка, зонтик, красивое платье на тебе выглядят атрибутами не барышни, а “стальной леди Совершенство”. Ну так майор ГБ в штатском нами воспринимался даже естественнее, чем в мундире - а если пересчитать здешние звания на наши, так и выходит, у нас ведь с сорок третьего не было разницы на две ступени в чинах между армией и ГБ?

А, пропади все! Не уступлю тебя никому, даже Лаврентий Палычу, и самому товарищу Сталину. Аня, а вы согласились бы выйти за меня замуж?

Анна Лазарева, Северодвинск, 1 сентября 1943.

Ла-за-ре-ва. Достаю свое новое удостоверение и читаю, будто не веря.

Ну такой у меня характер - когда мне хорошо, сразу боюсь, что вот сейчас так не будет. Вот сколько ждала от Михаила Петровича этих слов - а как услышала, так отчего-то в слезы! Лицом в плечо ему ткнулась, и реву, а ведь я никогда не плакала, даже когда по-настоящему больно было, и страшно! А после мы умудрились столкнуться носами, будто целоваться не умели совсем!