Александр Комзолов - Зов Прайма

Голые ветки деревьев больно били по лицу, острые колючки кустарников царапали голые ноги, но девушка продолжала углубляться в лес, не замечая выставляемых им преград. Конечно, Сэйери только посмеялась над словами леди Аэрики, переданными маленькой героиней. Посмеялась и решила выкинуть их из головы, но не тут-то было. А что если леди Аэрика права? А вдруг Сэйери на самом деле способна принять прайм и выжить после этого? Переродиться с новыми силами! Заставить прельстившегося ее силой демона служить себе! Больше не зависеть от этой мерзкой старухи, обрести почет и уважение в глазах всего Адорнийского королевства!

Ах, это проклятое «если»! Что же делать? Рискнуть или не стоит? Поставить на кон свою судьбу и победить, отхватив у жизни лакомую добычу. Или проиграть и все потерять — себя, свои надежды на будущее, саму жизнь.

Неожиданно, деревья расступились, и Сэйери обнаружила, что она каким-то чудом вышла из леса как раз около брошенной недавно повозки.

«Наверное, это знак свыше», — решила девушка.

Сэйери подошла к телеге, но не забралась на козлы, а прошла мимо и легко запрыгнула внутрь. Бабушка Джиа была на месте — еще бы, куда ей деваться-то? Сидела на своем стульчике за ширмой, тихонько постукивая по полу костылем с собачьей головой.

— Слепая девчонка вернулась, да? Теперь мы поедем дальше, да? — спросила она, смотря не на Сэйери, а уставившись пустым взглядом в точку где-то позади нее.

— «Слепая девчонка» и правда вернулась, — процедила бывшая ученица, боком обходя старуху, смотря на нее сверху вниз. — И она никуда не поедет без ответов.

В первый раз в жизни Сэйери позволила себе добавить яда в голос при разговоре с бабушкой Джиа. И хотя та абсолютно никак на него не отреагировала, девушка неожиданно почувствовала себя намного лучше. Как будто сломав этот первый запрет, в ней появились силы сломать и все остальные. Остановившись за спиной старухи, Сэйери взяла в руку лежащий в ящике стола кухонный нож.

— Я хочу знать, кто такой Шааз, — потребовала девушка.

— Зачем знать, когда можно ЧУВСТВОВАТЬ, — произнесла старуха. — Ты уже ОЩУЩАЕШЬ, что он — зло, и этого достаточно. Слепая девчонка должна остаться такой, а то она станет черной. Бабушка Джиа не выпустит демона в мир людей. Пусть демон живет только во снах маленькой девочки.

Другим людям, возможно, эта бессвязная болтовня показалась бы бредом выжившей из ума старухи, но Сэйери отлично понимала, о чем ей рассказывает бабушка Джиа. Бывшая наставница боялась ее. Боялась того, во что может превратиться Сэйери, если поддастся искушению.

«Бывшая» наставница.

Только подумав об этом слове, девушка поняла, насколько оно правдиво. Старуха потеряла над ней власть в тот самый миг, когда Налани рассказала о зове прайма.

— Слепая девчонка. Слепая. Слепая. Спелая? СПЕЛАЯ девчонка, ты созрела для демона. Ты чувствуешь это, да? Ты была такой яркой тогда, темной ночью, когда отец выгнал тебя из дома. Старая Джиа видела, все видела. И огонь в твоей груди, и демона за твоим плечом. Сны слишком опасны, уж я-то знаю. И тогда старая Джиа поклялась, что не даст тьме заполучить этот огонь...

— Послушай меня, ты, старая вонючая дура, — перебила ее невнятное бормотание Сэйери, — мне больше не нужна ни твоя защита, ни твои наставления. Ты выучила меня всему, чему могла научить, и теперь ты мне больше не нужна. И еще, мне осточертели твои побои, твой костыль, твоя старость и даже твой запах. Я ухожу.

Девушка ждала сопротивления, поэтому оказалась начеку, когда бабушка резко вскинула вверх свой костыль. Хотела ли она что-то наколдовать, или собиралась ограничиться банальными побоями, Сэйери так и не узнала. Кухонный нож мягко вошел в спину старухи, принося девушке долгожданную свободу. Сэйери даже прикрыла глаза от наслаждения, вкушая этот радостный момент, не желая с ним расставаться, и даже чуть подрагивала в нахлынувшем на тело экстазе.

Полная, настоящая свобода! Хрустнул старый костыль, рассыпалась в пыль собачья голова на его навершии, упали с ноги Сэйери железные оковы. На краю сознания что-то кричал неугомонный дурак-Онко. Сначала Сэйери хотела и ему свернуть шею за все те мучения, что доставил ей попугай, но потом передумала. Не стоит портить такой яркий момент освобождения столь банальной мелкой местью.

Крови почему-то не было совсем. Бабушка Джиа так и осталась сидеть на стуле, как будто ничего и не произошло, только устало привалилась к стенке телеги и опустила голову на грудь. Сэйери вынула из спины старухи кухонный нож — он ей еще должен был пригодиться, подхватила в другую руку кувшин с праймом, и спрыгнула с повозки.