Александр Комзолов - Зов Прайма

Не тратя больше ни секунды, ассасин направляет стальную звезду в сторону невидимого противника. Метание звезд и кинжалов в темноте по звуку считается признаком наивысшего мастерства убийцы, и Яго по праву гордится своим искусством поразить цель с завязанными глазами. Не имея других учеников кроме Хакима, Яго сосредоточился на нем, терпеливо обучая юнца всему, что знал сам. Так получилось, что в свои шестнадцать лет Хаким стал самым многообещающим убийцей школы.

Как только стальная искра покидает ладонь, Хаким резко отскакивает от стены и молнией перемещается за спину неистово размахивающего мечом толстяка, на бегу доставая из голенища сапога длинный кинжал. Сзади слышится хрип, но Хаким не обращает на него никакого внимания. Легко нырнув под слепой удар меча, он одним движением вонзает кинжал в жирную грудь противника. Заид чувствует боль и недоуменно глядит вниз, а его губы расходятся в немом вопросе. Он тяжело оседает на пол и затихает, а практически одновременно с ним у дальней стены комнаты сползает вниз по стене еще одно тело.

Прозрачный купол исчезает, заливая Темницу ярким светом зажженных факелов, и теперь Хаким может рассмотреть своих врагов. Толстяк Заид лежит перед ним, не мигая уставившись в потолок. На его лице навсегда застыло удивленное выражение. Но Хакима больше интересует другое тело. Подойдя к противоположной стене, он видит молодую девушку, лежащую в медленно растекающейся луже крови. Густые черные волосы в беспорядке рассыпались по полу, а правая рука все еще крепко держит зажатый в кулаке кинжал. Стальная звезда Хакима точно пробила ее сердце.

Не веря своим глазам, ассасин опускается на колени. Он хорошо знает эту девушку. Ее зовут Лия, и она — такая же выпускница школы убийц, как и он. Грациозная как пантера, быстрая как молния, она считалась лучшей среди всех учеников школы. Но умение и ловкость сочетались в ней с удивительно веселым нравом, в ее компании Хаким провел не один приятный вечер в шумных тавернах Абу-Асифа. В Лию были влюблены половина всех выпускников школы.

Хаким сидит на коленях, бессильно опустив руки, ничего не замечая вокруг. Он вздрагивает, когда на его плечо опускается тяжелая морщинистая ладонь, и раздается мягкий голос учителя Яго.

— Убийца всегда должен быть начеку.

— Я убил ее, а ведь сегодня она тоже была в Темнице в третий раз.

Вздохнув, старый мастер опускается рядом с учеником. Обычно Яго не столь сентиментален, но этот парень только что вернул ему почет и уважение в глазах хозяина школы.

— Жизнь на улице сложна и полна опасностей. Выживает сильнейший. Лия знала, на что идет.

Хаким бросает на своего учителя непонимающий взгляд.

— Лия знала, что именно ты будешь сегодня ее соперником.

Ассасин отшатывается как от удара, чувствуя, как что-то обрывается внутри него.

— Это... точно?

Вместо ответа Яго встает, и протягивает ему руку.

— Пойдем, нас ждет...

— ...леди Аэрика!!!

— Налани, ты опять корчишь рожицы перед зеркалом? — со строгостью в голосе произнесла Рика, с трудом сдерживая смех.

Хаким молча выругался на самого себя. Сколько уже эта крылатая девчонка тут стоит? Ему несказанно повезло, что малышка не догадалась поднять глаза вверх.

Маленькая героиня приняла обиженную позу, насупившись, сложив на груди тоненькие ручки и картинно отвернувшись. Однако тут же обернулась обратно и рассмеялась, не в силах долго сохранять на своем лице угрюмое выражение.

— А я, между прочим, выполнила твое задание! Да, да! Можешь меня похвалить! — весело похвасталась Налани.

— И что ответила Сэйери?

— Я все сказала, как ты мне велела! Я была убедительна, как никогда!

— Но она все-таки отказалась вернуться?

— Что, неужели меня так и не похвалят?

Голоса леди Чертога покоя и ее маленькой героини постепенно затихали в дальнем конце коридора, но Хаким их уже не слышал. Зеркальная поверхность вновь затвердела, скрывая ассасина внутри потайной комнаты Чертога покоя.

Золотистый след, оставленный на тумане крылатой героиней, давно исчез, но Сэйери не торопилась возвращаться к своей повозке. Вместо этого девушка свернула в лес и, не разбирая пути, зашагала вперед. Голова почему-то работает лучше, когда ноги отмеряют дорогу, а Сэйери сейчас просто необходимо было побыть одной.

Она — героиня! Ха!

Да какая из нее героиня! Она боится пауков. Она мерзнет холодными ночами, кутаясь в проеденное молью легкое одеяло. А когда бабушка Джиа колотит Сэйери своей клюкой, она иногда плачет, уткнувшись носом в подушку, насквозь пропитывая слезами завязанную на глазах повязку. Герои не такие! Они ничего не боятся — ни пауков, ни холода, ни даже старой бабки.