Иштван Фекете: Лутра

— Но он может и соврать, — произнес третий голос.

— Наподдать тебе, что ли?

Лутра стоял, приготовившись к бегству, но ивовый прутик выдернули из дупла.

—Где твое сорочье гнездо? Смотри, если обманываешь, отстегаю тебя этим прутом.

Ребята ушли, а Лутра растянулся опять на травянистой подушке, но потом несколько дней не приближался к этому жилищу.

И сейчас он чуть было не проплыл мимо него, но вдруг, точно вспомнив что-то, повернул назад и вынырнул возле старой ивы, но тут же отдернул голову: из дупла неслась ужасная вонь, а через верхнее отверстие кто-то выскочил. Лутра тут же выбросил свое гибкое тело из воды, но хорька поймать не успел. У большой выдры засверкали глаза, она зашипела от злости. И с отвращением принюхалась, — ведь напуганный зверек окатил выделениями из своей железы стенку дупла, а запах их невыносим как для животных, так и для людей. Это последнее оружие хорька, перед ним отступает даже самая смелая собака, а хорьку довольно и минутной передышки, чтобы спастись бегством.

Лутра тоже не мог долго выдержать вони. Он фыркнул и, еще раз оглядевшись, опять погрузился в воду. Он понял, что лучше некоторое время сюда не приходить. Не из-за хорька, тот сейчас уже ищет себе новое пристанище, а просто надо подождать, пока высохнут обглоданные кости и падаль, которые зверек натащил в дупло. А там лежали крысиная и лягушачья голова, птичья лапа, яичная скорлупа, ползмеи и рыбий хребет. Хорек тоже был отменным охотником и в воде, и на суше. Лутра его ненавидел и с удовольствием прикончил бы, но тот был осторожен, и их пути редко пересекались.

Лутра поплыл вверх по реке; он то и дело окунал морду в воду и стал смотреть по сторонам, только когда отвратительный запах окончательно выветрился из его носа. Сначала голова его целиком выступала из воды, потом он опустил ее, так что наружу торчали только глава и нос. Вдруг он остановился, приметив что-то странное. Будь он человеком, он бы сейчас сказал:

—Что делает цапля ночью на берегу? Она, наверно, больная. Может, удастся ее поймать.

И хотя Лутра ничего не сказал, он знал это не хуже человека. Поэтому он нырнул и очень медленно поплыл к цапле, которая неизвестно почему оказалась так поздно на необычном месте, — ведь цапли ночуют на дереве. Как бы то ни было, Лутра уже давно забыл о съеденной щуке, и если поблизости стоит легкомысленная цапля, не мешает слегка ее попугать. Стоит ли говорить, что такие «шутки» выдры были обыкновенно очень дерзкими и гибельными для других.

Берег поднимался полого, и Лутра тенью полз по мелководью. Глаза у цапли сверкали холодно, как у змеи, и даже Лутра не мог понять, куда она смотрит.

«Легкая добыча», — оттолкнувшись ото дна, подумал Лутра, но тут цапля клюнула его в голову, да так, что он, изогнувшись от боли, упал в воду. А птица взвилась в воздух.

Длинный клюв цапли словно гарпун, и движения ее так быстры, что почти незаметны. В глаз Лутре она не попала, но лоб болел сильно. Он опустился на дно реки, — там вода прохладней и быстрей успокаивает боль.

«Легкая добыча» улетела, и выдра скрежетала зубами от ярости. Чуть погодя, чтобы сделать вдох, она вынырнула на поверхность и направилась туда, где плескалась вода. Плеск был довольно сильный, и Лутра потому был осторожным. Сначала он опустился на дно, потом снизу напал на карпа, который сдался не так легко, как щука. Он попытался потащить за собой противника, бился из последних сил, но выдра так ожесточенно на него наступала, точно перед ней была цапля, и всю свою ярость излила в битве. Карп в конце концов сдался, больше ничего ему не оставалось.

Лутра выволок его на берег и, забыв о своей недавней неудаче, прекрасно поел, — ведь давно уже минула полночь, время его обеда.

Рыба оказалась большая, и он не смог ее съесть всю. Живот у него надулся, как барабан, и мысль о норе приятно его убаюкивала. В деревне уже в третий раз призвали рассвет петухи, когда выдра встала на задние лапы и прислушалась.

Все ближе и ближе раздавались удары весел и приглушенные голоса людей.

Лутра посмотрел на карпа, но уже без всякого интереса. Он понюхал его напоследок, а потом ловко спустился к реке и бесшумно нырнул в воду.

К этому времени луна была уже в западной части небосклона и на востоке стало светать. Тени стушевались, туман осел. По воде медленно скользили две лодки.

— Миклош там будет? — спросил кто-то.

— Он обещал.

— Значит, там и будет. Его слово твердое. Если он говорит, что видел, как разбойничает сом, значит и в самом деле видел.