Admin - kim kapari XXS

нужно в одиннадцать, иначе рискуешь опоздать. Вернувшись, обязательно нужно позвонить Кар- лотте и сообщить, что ты дома. Конечно, я уже давно подумала о том, чтобы звонить из других мест, но ничего не получится, ведь иногда Кар­лотта хочет поговорить и со всеми остальными, чтобы выяснить, не напился ли кто-нибудь, не накурился ли. Как-то раз мы сказали, что Стелла уже легла, так Карлотта потребовала, что­бы мы ее разбудили. Вот уж не повезло! Стелле влетело за то, что ее не было дома, а нам — за ТО' ЧТ0 МЬ1 хотелипокрыть. Выходить запрети­ли всем! Кроме Биби, которая в это время уже действительно спала. Вот почему я стараюсь по возможности всегда быть дома в двенадцать, причем в трезвом виде. Опаздывать я обычно не опаздываю, а вот что касается трезвости... Но я стараюсь взять себя в руки и говорить стандарт­ными фразами: «Спокойной ночи, мне очень хо­чется спать, пока!» Причем говорить нужно как можно короче. Плохо, если Карлотта начинает выспрашивать, как все прошло, а я даже не могу ответить, где я провела вечер. Однажды мне этд стоило запрета на выход а потом в течение трех сеансов терапии я должна была разбираться, по­чему я «гублю свою жизнь» и наступаю на те же грабли, что-и моя мать. Вот был ужас!

Когда мне исполнится семнадцать, мне разре­шат в один из выходных возвращаться в час но­чи! Почему мои родители не завели меня на па­ру лет раньше?!

В первый день каникул здесь начинается ма­рафон. Звучит по-спортивному, я понимаю. Но на самом деле речь идет о терапевтическом марафо­не. Групповая терапия четыре дня подряд! Я не выдержу! Один раз в Кройтцвеге я уже принима­ла участие в таком марафоне. Я была выжата как лимон, да и нервы начали сдавать. Весь марафон надо размышлять и рассуждать. Рафаэль дает нам темы, каждый должен на эти темы думать. Темы абсолютно разные. Говорят, что марафон для зен- нингерш и ребят с Луизенхайналлее во много раз сложнее, чем в Кройтцвеге. Недавно Рафаэль сказал мне: «Софи, во время марафона ты долж­на больше говорить, а не ограничиваться одними только общими фразами!» Поэтому я очень боюсь дурацкого марафона! Не хочется выглядеть абсо­лютной идиоткой. Выглядеть идиотами боят­ся все.

Собственно говоря, в Зенни тоже всякое быва­ет. Особенно если речь идет о Вивиан, которая каждый понедельник вечером цапается с Карлот- той и обиженная убегает в свою комнату.

Между мной и Вивиан практически все конче­но. Мы почти не разговариваем. С тех пор как я живу в Зенни, она все время провоцирует меня своей рвотой. Мы обе злимся все больше и боль­ше, потому что ее рвет, а я делаю вид, что ничего не замечаю.

А в июне мы дико разругались, так что Луис засунул нас в машину и отвез к Рафаэлю. Там мы должны были выяснить отношения. По­скольку меня официально не рвет уже несколь­ко месяцев, мне удалось перетянуть Рафаэля на свою сторону, а Вивиан выставили абсолютной дурой.

Рафаэль начал упрекать ее в том, что она иг­рает со мной в гнусные игры и пытается с моей помощью еще раз пережить свой конфликт с се­строй. Моя проблема с матерью играла здесь лишь вторичную роль (тра-ля-ля). Я рыдала, Ви­виан рыдала, а Рафаэль назначил время (через неделю), когда мы еще раз поговорим на эту те­му. Во втором разговоре идиоткой оказалась я, потому что выяснилось, что пару раз меня все- таки вырвало. В конце концов мы помирились (якобы), с улыбками распрощались с Рафаэлем, сели на свои велосипеды, вернулись в Зенни, со счастливыми мордами полетели в свои ван­ные, где каждую из нас тут же вывернуло наиз­нанку. С тех пор мы ненавидим друг друга еще больше.

Суббота, 7 августа 1999

Летний праздник прошел, а вместе с ним кон­чились и наши идиотские танцы. Табель у меня не блестящий, но я вполне довольна, ведь ничем, кро­ме бухучета, я не занималась!

Бибиана наконец уехала. Но зато появилась Франка. Она действительно стала гораздо лучше, потому что больше не возится с этой глупой Еле­ной. Ту засунули в другой интернат, к людям, с ко­торыми вообще никто жить не хочет. Логично, что я получила комнату Бибианы, ту самую, большую, на втором этаже, с видом на сад.

Марафон был... просто грубый. Когда Рафа­эль объявил темы, я сразу почувствовала, что всю эту лабуду он устроил исключительно из-за меня и Вивиан. Итак, темы: «Пустота», «Саморазруше­ние» и «Страх». А потом он подлил масла в огонь и попросил нас подумать еще и о «Маме». Как всегда, говорили по очереди. Я так рада, что я не Ванесса, она оказалась первой. Перед ней высту­пала только Карлотта, потому что воспитателям тоже пришлось принимать участие в устроенном Рафаэлем промывании мозгов. Карлотта даже расплакалась и начала упрекать нас, зеннингерш, в том, что мы ее ни во что не ставим и не испыты­ваем к ней никакой благодарности, хотя она так много работает. Как-то глупо. Почему мы посто-