Admin - kim kapari XXS

От дома я теперь совсем отошла. Обычно прихожу с такой пустой головой, что мне до лай- почки, какой там текст ваяет мой папочка. Един­ственная причина являться домой — это мой драный матрац.

Воскресенье, 14 июля 1996

В пятницу я шла из школы и встретила свою тренершу по баскетболу. Она сказала, что когда я вернусь из Австралии, то обязательно должна прийти. Команда практически распалась. Если говорить честно, то в данный момент меня со­всем не тянет играть в баскетбол. У меня почти пропала всякая жажда деятельности. Кстати, сей­час я вешу 50 килограммов. Я автоматически тол­стею, хотя в некоторые дни меня рвет так, что аж всю душу выворачивает. Но я уже не могу влиять на процессы в моем организме. Во время анорексии у меня все было под контролем, теперь это­го нет. Все происходит само по себе, потому что у меня нет сил предпринять какие-нибудь дей­ствия. Не знаю, что будет, если ничего не изме­нится, но я и не знаю, что будет, если я попытаюсь что-то изменить. Я затихарилась и жду, надеясь, что когда-нибудь как-нибудь и где-нибудь кто- нибудь придет на помощь и во мне снова про­клюнется маленькая искорка радости. Я больше ничего не чувствую. Кроме ужасной пустоты.

В этом мире мне одиноко и скучно. Надеюсь оты­скать в Австралии парочку солнечных лучей, ко­торые смогу забрать с собой в Германию и распа­кую, как только снова будет так мрачно, как сей­час. Но ведь и здесь все время светит солнце, а я его даже не замечаю.

На самом деле у меня есть причина хоть не­много радоваться. В пятницу мне устроили отваль­ную на даче у дедушки Рамина, здесь же, в Штер- нентале. Была куча народу. Маленький сюрприз для меня, что я считаю ужасно милым. Мне будет всех их очень не хватать!

100 Хртя в последнее время Амелия часто действу­ет мне на нервы своим Ашем, я буду скучать по ней больше всех. По ее круглому лицу с тысячей веснушек; наверное, когда я вернусь, их будет в два раза больше. У нас родственные души. Сто­ит Амелии на меня посмотреть, и я точно знаю, че­го она хочет, о чем думает и что чувствует. То же самое происходит и с ней, хотя я никогда не была столь откровенна, как она. Вся история с моими алиментарными нарушениями проходит мимо нее как простуда и все больше вгрызается в меня, как рак, от которого нет спасения.

Я буду скучать по Рамину, по разговорам с ним. Не могу же я забыть, как возвращалась из школы и мы болтали, пока у нас ворочались языки. Когда я приеду обратно, он уже будет жить в Вейденфельде.

Мне будет безумно не хватать Никки. Она мне как сестра. Она всегда рядом. Я прекрасно помню, как она обо мне заботилась, когда я вернулась из своей психушки.

Буду скучать по Фионе, Майку, Даниэлю и по всем остальным, включая Аша и Каро.

У меня такое чувство, что я улетаю на Плутон без обратного билета. А ведь это всего каких-то жалких семь недель. Семь недель! Ужасно долго. Чемодан я уже упаковала, но открываю его через каждые пять минут, чтобы засунуть что-то еще. На­пример, очки от солнца. _

Я уже радуюсь тому, что полечу на самолете. A U J. Я еще никогда не летала так далеко. Только один раз на остров Гельголанд, когда была совсем ма­ленькой. Но я ничего не помню.

С матерью я не попрощалась. После тех изде­вательств я видела ее только один раз, в супер­маркете, где она покупала себе выпивку. Я сде­лала крюк, чтобы она меня не заметила.

Понедельник, 15 июля 1996

Великий день начала путешествия. Поездка в Мюнхенский аэропорт оказалась отвратительной. Мне было безумно худо, хотя я сидела впереди. Наконец мы приехали, забрали

свои визы и сдали горы багажа. А потом я целую вечность и даже больше сидела в огромном зале с моим не умеющим себя вести батюшкой, кото­рый снова перестал со мной разговаривать. Поня­тия не имею почему, наверное, я снова что-то сде­лала не так. В общем всё как всегда. Но он мог бы спокойно сказать, что у него за проблема, тогда бы я, по крайней мере, знала, в чем моя вина.

В двадцать часов тридцать минут нам велели по коридору пройти к самолету, нас обыскали. Как будто я, самый послушный на земле ребенок, взя- ла с собой автомат и собираюсь захватить Австра- JLUft лию. У отца тоже ничего не нашли. Этот чудо- компьютер — металлоискатель — конечно же не понял, что я взяла с собой немного травки. (Про запас! Я ведь не знаю, что там со мной будет.)

Когда мы попали в самолет, мне удалось мель­ком заглянуть в салон первого класса. Черт побе­ри, в это кресло влезет двое таких, как я! Но наши места, конечно же, были не в первом классе. Они оказались где-то в середине живота этой махи­ны, хорошо еще, что у окна. Рядом со мной сел жирный старик, от которого ужасно воняло.