Аль Странс - Встреча

— Девять. — Ферин съёжился и побледнел под натиском следователя, знавшего своё дело.

— Одна при входе, дальше…

— При въезде на стоянку. За домом. У черного входа. В салоне. На лестнице, ведущей на второй этаж. На балконе. И ещё две на крыше. Все связаны с частной охранной компанией на соседней улице менее ста метров от дома.

— И все работали исправно, кроме той, что должна поставлять главную информацию, камеры при входе? И именно в этот день?!

— Может она испортилась и раньше…

— Вы не проверяете камеры каждый день?

— Не обязательно. Это не военный объект, в конце концов.

— Гм… Но вы же знали, что в доме находятся драгоценности.

— Мне об этом ничего не известно.

— Гм. Вас нанимает, богатый человек в частный особняк, и вы не знаете для чего ему нужна защита?

— Это не мое дело. Я представляю частную компанию и обеспечиваю объект камерами слежения и сигнализацией высшего качества. Другие подробности жизни заказчика нас не интересуют.

— Хорошо, Бог с ним. А в спальне покойного, где он проводил большую часть жизни, особенно последнее время не было камеры?

— Нет.

— Вот как! Почему?

— Он просил не ставить камер ни в одной из спален.

— Гм. А где вы лично были в тот день и в тот час?

— Я… я был на другом объекте. В другом конце города.

— Гм. Интересно. Кроме вас кто-нибудь ещё имеет доступ к этим камерам?

— Нет.

—Где в настоящий момент находятся все камеры слежения?

— На своих местах.

— Точно там же точно те же?

— Точно.

— Я пришлю нашего специалиста. Он соберет все камеры и сделает проверку в лаборатории.

— Вероятно, это ваше право, — без энтузиазма отозвался Денис Ферин, находившийся в откровенно стрессовой ситуации впервые, — но на это время дом всё равно должен охраняться… У меня договор на целый год.

— Не переживайте, мы заменим все камеры нашими.

11

На Н-ской улице, прилежащей к Невскому проспекту в незаметном старом доме в первом этаже располагалось частное сыскное бюро под названием «Филин». Генрих Львович зашел в подъезд, поднялся несколько ступеней и позвонил. Обитая коричневым материалом дверь отворилась, звякнули при входе колокольчики, и гость оказался в совсем маленькой приемной, где у окна выходившего во двор-колодец, столь типичный для Петербурга, стоял стол, за которым сидела серьезная хорошо одетая дама постарше средних лет. Она вежливо улыбнулась вошедшему, и пригласила сесть в кресло перед её столом.

— Вы назначили встречу с Юрием Ивановичем на 20:15? Господин…

— Фридланд Генрих Львович… Совершенно верно. Только я бы попросил Вас с самого начала держать всю информацию о моем визите сюда и, особенно о моем имени, абсолютно дискретно.

— Вы можете на нас совершенно положиться, Генрих Львович. Меня зовут Елена Дмитриевна, я секретарь Юрия Ивановича, он уже ждет Вас, и Вы можете быть уверены, что он Вам поможет.

Она доброжелательно на сей раз улыбнулась взволнованному, и несколько растерянному клиенту и, постучав, распахнула перед ним дверь в кабинет частного детектива.

— Доброе утро, Генрих Львович! Рад Вас видеть, прошу Вас,— поднялся ему навстречу невысокий лысеющий мужчина с бледным тщательно выбритым лицом лет шестидесяти и крепко пожал гостю руку,— присаживайтесь вот, пожалуй, здесь Вам будет удобней. — Он указал на кожаное потертое кресло перед небольшим журнальным столиком и сам, выйдя из-за своего рабочего стола, сел напротив.

— Юрий Иванович Карп, частный следователь компании «Филин, собственно её основатель. Имею хороший опыт работы в наших органах безопасности и правозащитных органах. Имею контакты со службами безопасности и, если дело принимает особо опасный характер, ставлю их в известность. Но, как правило, до этого не доходит, и мы справляемся сами. — Все это следователь произнес успокаивающим голосом .

— Да, я помню то шумное расследование убийства в Казино. О Вас еще писали как об очень ответственном и серьезном детективе. Но у меня несколько другого рода ситуация. Мой батюшка скончался у себя дома при несколько странных обстоятельствах…

— Могу я предложить Вам чашку чаю или кофе?

— Чаю, пожалуй.

— Елена Дмитриевна, пожалуйста, две чашки чаю… — поднявшись и приоткрыв дверь, попросил он у секретарши,— Вы предпочитаете шиповниковый или зеленый или самый простой?

— Простой.

— Хорошо. Елена Дмитриевна два простых чая.

Они устроились друг против друга. Генрих Львович собирался с мыслями. Последние дни ему стало как-то уж очень тяжело жить. Неуютно жить. Привыкший к весьма спокойному распорядку часов и дней работы и отдыха, когда он точно знал, что его ждет завтра и послезавтра и через месяц, он вдруг оказался в черт знает какой пугающей, нет даже страшной, по настоящему страшной ситуации. Самое основное, что страшило его, так это и необъяснимость происходящего, и неизвестность будущего.