Александр Бельфор - Знак кровоточия. Александр Башлачев глазами современников

Я ПРОТИВ СУЩЕСТВУЮЩЕГО ПОЛОЖЕНИЯ ВЕЩЕЙ! Кометообразный

Впервые я услышал о Башлачеве от Сергея Фирсова, меломана и коллекционера подпольных записей. Это было в конце 1984-начале 1985 года. «Вот, послушай. С одной стороны на кассете Саша Башлачев, а с другой - Юра Шевчук, с акустическим альбомом», - сказал Фирсов. Про Шевчука я что-то слышал, а фамилия Башлачев была мне абсолютно неизвестна. Я очень благодарен Фирсову за это открытие. Он многое предчувствовал, понимал каким-то чутьем, подсознательно. Результатом прослушивания новой кассеты был нескончаемый восторг. В те годы я и мое ближайшее окружение - все были меломанами. Рок-клуб функционировал вовсю, многие из нас бывали там постоянно. У меня был приятель, Валера Тимофеев, с которым мы вечерами любили долго и яростно рубиться по поводу того, что хотел сказать Борис Борисович Гребенщиков в той или другой песне. Это была постоянная тема бесед на коммунальных кухнях. И вот, для обсуждения появился новый повод: Саша Башлачев и его песни. Кто лучше: Шевчук с его новым альбомом или Башлачев? Я свой выбор сделал сразу и навсегда в пользу Башлачева, а Валера встал на защиту Шевчука. Я помню, что песни Башлачева мне сразу понравились, с первого прослушивания. В первую очередь, из-за сильнейшего эмоционального воздействия. И поскольку я очень дотошный человек в отношении филологии и поэзии, я восхищался тем, как искусно Саша работает со словом, насколько он тонок, емок и одновременно страстен. Бальзам на душу! В общем, у меня сомнений не было - передо мной поэт, и точка. Первое впечатление с годами не потускнело. Я периодически переслушиваю его, и все больше и больше понимаю. Есть такие вещи, которые, что называется, нарочно не придумаешь. Кроме сердца и ума в них присутствует удивительное ощущение времени, погружение в какую-то свою эстетику, которую, к слову сказать, потом многие позаимствовали. Она действительно российская, глубинная. И это настоящая рок-музыка, хоть исполняется в бардовском варианте, без обычного сопровождения гитар и ударных. Я в те времена отчасти был снобом по отношению к искусству шестидесятников, их «немузыкальное™». Выбирал для себя наиболее приемлемых, остальных отвергал просто за то, что они ограничивались тремя аккордами. А с Башлачевым так не получилось - настолько мощное поэтическое и эмоциональное было явление. Он был настолько кометообразен, что не заметить, не полюбить его было невозможно - невзирая на то, что с музыкальной точки зрения это как бы не рок-песня в ее истинном звучании. В то время я слушал другую музыку, но Александра сразу выделил в отдельный уголок на своих полочках, и там он незыблемо стоит до сих пор, получив титул неприкасаемого.

На первый Сашин квартирник я попал в 1985 году по приглашению Марьяны Цой, уже будучи его восторженным фанатом. Я был потрясен вдвойне. В углу комнаты сидел невзрачный, плохо вымытый, тщедушный человек. На гитаре играл, мягко говоря, слабовато, да и с голосом были проблемы - не всегда выпевал мелодию. Но когда разыгрывался, превращается в Джима Моррисона, становился красивым человеком. Невзирая на то, что некоторые песни я забраковал, общее ощущение значительности того, что делал Башлачев своим пением, перекрывало все. И потом, он настолько заходился в этой своей неистовой манере исполнения - кровь с пальцев! В общем, слушатели уходили с его концертов совершенно ошарашенными, это был эмоциональный шок, катарсис. То, что я увидел, подтвердило мои предположения: это человек самого высокого, запредельного уровня, к которому надо стремиться каждому из нас.

И далеко не всем само такое стремление по плечу. Я тоже пытался что-то сделать в русской народной манере. Но подражать Башлачеву было бесполезно, потому что у него это от земли, он корнями с этим связан.

Потом я выяснил, что Саша очень тщательно, скрупулезно работал над словом, и работа эта давалась ему нелегко. Но, сколько ни работай, такое не выплывет у большинства из нас, это от Бога. После первого же концерта я выразил свой восторг Фирсову, тот передал его Саше. Я знаю, что Башлачеву было известно о впечатлении, которое он на меня произвел.

Потом мы встречались на фестивалях уже как хорошие знакомые. Я тогда много и часто общался с «Алисой», и Костя Кинчев тоже стал Сашиным фанатом. Мы с ним время от времени обменивались информацией о том, что происходит с Башлачевым, как его дела. Я был свидетелем того, как на одном из концертов Башлачеву показалось, что кто-то грубо позаимствовал его тему, украл, проще говоря. Помню его слова: «Обидно! Украли песню». Он очень расстроился. Беззащитный он был в таких делах, беззлобный. Не отвечал ударом на удар.