АннА - tmp0

—Да хоть чтобы четко определить зону интересов, чтобы никто не путался рядом, мешая знакомиться с эскизными планами и попадая в кадр во время телеконференции. И в том и в другом случае ты создала для меня проблемы. —Он приподнял голову, глядя на меня сверху вниз. —Между прочим, я занимался делами. А ты развлекалась.

—Неважно. Одно хорошо для тебя. Другое хорошо для меня.

Но втайне я была довольна тем, что в определенном смысле досадила Гидеону, как и он мне.

Потянувшись вниз, он ухватил меня сзади за бедра и раздвинул пошире мои ноги.

—Ну, уж в этом отношении ты не собираешься добиваться стопроцентного равенства.

—Черта с два.

Его бедра подались вперед, и он стал тереться затвердевшим членом о половую щель.

—Ты горячая, — повторил он, запуская руки мне в волосы, чтобы удерживать меня на месте.

Покачивая бедрами, он массировал мой сверхчувствительный клитор. Причем шов его джинсов оказался на самом подходящем месте для того, чтобы, усиливая трение, усугублять мое и без того уже основательно разогретое вожделение. Кровь моя закипела.

—Прекрати. Я не в силах думать, когда ты такое выделываешь.

—А ты и не думай. Просто слушай, Ева. То, кем я являюсь, и то, что я создал, делает меня мишенью. Ты сама это знаешь, потому что тебе известно, каково это, когда богатство привлекает к тебе внимание.

—Парень в баре не представляет собой никакой угрозы.

—Это спорно.

Меня охватило раздражение. Такого рода недоверие доставало меня еще больше из-за того, что сам он и не думал доверять мне свои секреты. Мне пришлось с этим смириться.

—Отвали от меня.

—А мне здесь удобно.

Он покачал бедрами, потершись о мою промежность.

—Меня от тебя колбас ит.

—Я заметил, — произнес он, не прекращая движений. — Но это ни капельки не помешает тебе кончить.

Я заворочалась, но он был слишком тяжелым, чтобы из-под него выбраться.

—Я не могу кончить, когда злюсь.

—А вот посмотрим.

От его чертова самодовольства меня просто корчило, а поскольку отвернуться я не могла, то закрыла глаза, как бы отстранившись от него. Его это не смутило. Он продолжал о меня тереться. Разделявшая нас одежда и отсутствие проникновения заставляли меня еще сильнее ощущать элегантную грацию его тела.

Что-что, а трахаться этот мужчина умел.

Гидеон не просто впихивал свой большущий член в женщину и двигал им туда-сюда, а тщательно работал с ней, используя разные формы трения, то и дело меняя глубину и угол проникновения. Как правило, я не могла отслеживать и фиксировать все эти нюансы, потому как была в состоянии только извиваться под ним, полностью сосредоточившись на собственных телесных ощущениях, но сейчас все воспринимала. И хотя противилась наслаждению, все равно не могла удержаться от стона.

—То-то и оно, ангел, — произнес он. — Чувствуешь, как у меня вскочил? Чувствуешь, что ты со мной делаешь?

—Нечего наказывать меня сексом, — посетовала я, упираясь пятками в матрас.

Гидеон на миг замер, а потом присосался губами к моему горлу. Все его тело при этом совершало волнообразные движения, словно он трахал меня прямо сквозь одежду.

—Ангел мой, я ведь не сумасшедший.

—Как сказать. Ты все время норовишь мной помыкать.

—А ты доводишь меня до безумия. А знаешь, что случилось, когда я узнал о твоей выходке?

Я посмотрела на него из-под опущенных век:

—Что?

—У меня член встал. — (Мои глаза широко распахнулись.) — Прямо на людях, даже неудобно было. — Он накрыл ладонью мою грудь и стал поглаживать затвердевший сосок подушечкой большого пальца. —Мне пришлось затянуть уже фактически закончившееся обсуждение, дожидаясь, когда он снова опадет. Когда ты бросаешь мне вызов, Ева, меня это заводит. — Голос его понизился и приобрел сексуальную, греховную хрипотцу. — Это вызывает желание оттрахать тебя как следует. Долго-долго.

—Господи.

Мои бедра подались вверх, влагалище напряглось, желая оргазма.

—А поскольку это невозможно, — промурлыкал он, — мне приходится обходиться с тобой вот так, чтобы потом ты отблагодарила меня ртом.

Я уже больше не хныкала, рот мой увлажнился при мысли о возможности ублажить его таким способом. Всякий раз, когда мы занимались любовью, он был невероятно восприимчив и чуток к моим ощущениям, а если и сосредоточивался полностью на собственном наслаждении, то лишь когда я отсасывала у него.

—Вот так, правильно, — проурчал он. — Трись о меня своей щелкой. Господи, ну и горяченькая же ты.