Свободин А.П. - В мире актеров

В 1957 году Георгий Александрович Товстоногов готовился к постановке спектакля "Идиот" по Ф.Достоевскому. Он искал актера на роль Мышкина. В блестящей мужской труппе руководимого им Большого драматического театра в Ленинграде – напомним лишь имена Е.Лебедева, Вл.Стржельчика, Е.Копеляна, К.Лаврова, Г.Луспекаева, С.Юрского, О.Басилашвили, О.Борисова – не было актера, который в полной мере отвечал бы замыслу. В те дни Товстоногов и увидел фильм "Солдаты".

Тут непременно следует сказать, что в эти годы к прозе великого русского писателя потянулись драматические театры. Видимо, гуманизм и величайшая психологическая сложность его образов со

ответствовала тому, что называют духом времени.

Так Смоктуновский попал в театр, уже завоевавший репутацию одного из лидеров сценического искусства.

Его партнершей в спектакле, Настасьей Филипповной, стала Татьяна Доронина. Обладая восприимчивым артистическим слухом, он впитывал опыт своих коллег, технологию работы, систему подготовки спектакля.

После премьеры он сделался знаменитым.

Князь Мышкин Смоктуновского одна из самых романтических театральных легенд послевоенного времени. Хорошо помню атмосферу этого успеха – что тогда делалось! Сотни любителей театра совершали паломничество в Ленинград. Второе открытие гениального русского писателя совпало с появлением невиданного актера.

"...В переполненном зале господствует ощущение, что не всякий день увидишь творимое в этот раз на сцене. Среди зрителей много таких, кто смотрит этот спектакль трижды и четырежды, они хотят снова и снова быть свидетелями полюбившихся им сцен и эпизодов или же досмотреть какие-то упущенные подробности.. Игра Смоктуновского так щедра и богата, состоит из такого множества первоклассных тонкостей, что не истощается желание снова очутиться лицом к лицу с главным в этой игре и делать для себя все новые и новые открытия".

Так писал в те дни известный литературовед профессор Н.Берковский.

"Делать все новые и новые открытия", в этих словах точно передано впечатление от манеры игры актера, от его проникающей способности, В самом деле создавалось впечатление и это впечатление подтвердили его ближайшие крупные роли, что игра Смоктуновского неисчерпаема, что в нее можно входить и углубляться бесконечно, что в ней заключена та непрерывная вибрация человеческой души, что и составляет, очевидно, понятие – духовная жизнь.

В статье Н.Берковского говорилось: "И.Смоктуновский актер обдуманного внутреннего вдохновения, все у него идет легко, свободно. В то же время каждый жест рельефен... У этого актера дар: внешнее делать внутренним и внутреннее осторожно, деликатно, выражать во внешность. Смоктуновский актер интеллектуального стиля, умеющий объединить внутреннюю действенность, "игру души" с самой тонкой осмысленностью". (В 1985 году зимой, зрители собравшиеся на вечере, посвященном его шестидесятилетию увидели снятый на пленку фрагмент того легендарного спектакля, увидели 32-х летнего Смоктуновского в великой его роли. Впечатление было огромным, неотразимым. Те, кто не видел того спектакля убедились, что это действительно была великая роль, роль достойная легенды.)

Игра души и тонкая осмысленность – его сильнейшие художественные средства. В ближайших же ролях он продемонстрировал их в полной мере.

Где-то на полпути его от Мышкина к Гамлету я и познакомился с ним. Вот записи из моего дневника, сделанные в те дни 1963 года, когда в павильонах "Ленфильма" снимался "Гамлет".

"Ранним июньским утром заезжаю за Иннокентием Михайловичем на Московский Проспект – так мы условились, а он, оказывается, еще не готов. Сидит в кухне, ест колбасу с компотом и радуется детским рисункам сына Филиппа. Два года назад я встретил его в павильонах студии "Мосфильм". Он снимался тогда в картине А.Эфроса "Високосный год", где играл роль современного парня с трудным характером и незадавшейся судьбой. Теперь он показался мне значительнее и проще. Я подумал: может быть, это только показалось – невольно прибавляешь Гамлета к его нынешнему облику. Но нет – в машине он меняется и говорит серьезно, не торопясь. Возле студии и вовсе замолкает, а потом в коридорах, здороваясь, разговаривая, остря, куда-то уходит мыслями. И также вдруг возвращается, и опять смешливый.

...Он сидит в кресле парикмахерши. В лице его будто ничего не изменилось, но оно другое ("из моего невыразительного лица все можно сделать!" шутит Смоктуновский). Грим малый, а изменения большие… Засветились глаза, помолодел, держится благороднее – принц!