Свободин А.П. - В мире актеров

Искусство – вещь жестокая,

Чтобы быть точным следует сказать, что и до "Солдат" он появлялся на экране. Очаровательно сыграл юного поэта в телевизионном фильме "Как он лгал ее мужу" по Бернарду Шоу, был как пушинка, как дамская перчатка в "аристократическом" антураже. Иронически стиль язвительного английского классика был им усвоен и броско продемонстрирован зрителю. Однако фильм мало кто заметил.

Так бывает в судьбе артиста. Нужно, чтоб что-то произошло, чтоб время совпало с ним. Может быть необходим счастливый случай? Ведь об этом так много пишут в театральных мемуарах. Когда я слышу такое, то вспоминаю восточную мудрость: случай всегда приходит на помощь тому, кто борется до конца! А он боролся. Впадал в отчаяние, но боролся.

Много лет спустя он напишет книгу "Время добрых надежд". В пронзительной, волнующей главе ее "Три ступеньки вниз" он решится вновь прожить и пережить время своих скитаний, неуверенности, когда тяжесть несбывшегося едва не раздавила его. То как описывает он свое утлое пристанище-подоконник на лестничной площадке верхнего этажа одного из домов на Кропоткинской улице столицы напоминает описание коморки Раскольникова, героя романа "Преступление наказание" Достоевского. Можно понять и простить его язвительность, когда рассказывает он о хождениях по кабинетам главных режиссеров московских театров, хозяева которых напрочь "не видели" его. Впрочем, можно понять и хозяев кабинетов, не видевших в юном дилетанте на редкость одаренного актера. Тут нужен глаз особый. В истории искусств рассказывается, что великие скульпторы древней Греции и эпохи Возрождения могли, взглянув на глыбу мрамора, определить будет ли камень столь же чист внутри как и снаружи, не обнаружатся ли при обработке какие-либо вкрапления иного цвета и нарушат идеальную белизну будущей статуи. Вот так и режиссер должен при взгляде на живой "сырой материал", на ничего еще не умеющих юношу или девушку определить – что там внутри, выйдет ли художник, мастер?..

Лейтенант Фарбер – гимн интеллигенту на войне, исследование природы стойкости порожденной не импульсивным порывом, но осознанием великих ценностей, которые защищал народ. Осознанием Родины с ее историей, осознанием культуры не только выраженной вещественно, но в преемственности творческого духа многих поколений писателей, ученых, прославивших Россию.

Математик, представитель хрупкой городской профессии, с абсолютным слухом на красоту, на музыку природы, он говорил тонким, неподходящим для окопной обстановки "штатским" голосом. Все время казалось, что он вот-вот потеряет железные очки с разбитым, в трещинках стеклом, что пилотка свалится с его крупной головы, что ноги его плавают в больших не по размеру кирзовых сапогах, Он стыдливо признавался своему собеседнику в редкий час фронтового затишья, что до войны, в "гражданке" ни разу не ударил человека ("не дал никому по морде"). И при этой невоенной "фактуре" его герой был стойким и умным, как подобает бойцу и офицеру.

Вспоминаю некоторые черты его лейтенанта. Вот он бежит с пистолетом в руке по окопу. Пистолет выглядит у него каким-то инородным телом. Но когда приходит время стрелять, он стреляет хладнокровно и точно.

Вот он поднял в атаку солдат. Выбирается на бруствер и машет своим, не оборачиваясь и не пригибаясь. Машет, как машут сугубо штатские люди, загребая руками воздух. Очень похоже на человека, бросившегося в воду, не умея плавать. Трогательные домашние движения! Но он бесстрашно бежит на врага, и солдаты его бегут за ним.

Артист в этой роли показал, что владеет непрерывностью жизни в образе, когда все до мельчайших жестов, до мимолетных взглядов принадлежит только этому человеку, этому и никому другому.

Когда на полевом суде лейтенант Фарбер обвинял тупицу, по

славшего своих подчиненных на верную смерть только потому что "не рассуждать" было его единственным убеждением, то устами этого хрупкого городского человека, его тонким, срывающимся в фальцет голосом кричала сама справедливость.

Неожиданный контраст физического облика Фарбера с обстановкой боев рельефно выделил его образ в фильме. Обнаружилась любовь артиста к таким качествам своего героя, как тонкий ум, доброта, мягкость, честность, стремление к правде...

Но и Фарбер был замечен немногими. Лишь в отраженном свете его последующего успеха эту работу оценили по достоинству.

Однако как актеру ему еще многого не хватало. Его "университеты" дали ему опыт жизни, но не явились школой мастерства. Ему, не получившему профессионального образования, уготована была тяжкая доля самому пробиваться и к тайнам профессии, и к ее азбучным навыкам. Между тем его сильный талант, актерский инстинкт требовали выхода. Он должен был совершить необходимый скачок подняться на иной, высший профессиональный уровень. И он совершил его. Только на первый взгляд ему помог случай.