Агафонов Николай - Иоанн Дамаскин

На восьмидесятый день заточения всех девятерых горожан, взятых у Медных врат, казнили усечением головы, а тела их сбросили в море. Патрицию Марию, которая назвала на суде действия императора против икон бесовским делом, а самого Льва антихристом, также казнили. Это были первые мученики, пострадавшие от иконоборцев.

В доме великого логофета Дамаска гостил прибывший из Константинополя патриций Феофан. Иоанн был очень рад снова видеть друга своей юности. С того времени прошло более трех десятилетий, и Иоанн узнал Феофана лишь по тому, что тот очень походил на своего покойного отца дината Протасия. Феофан с любопытством вглядывался в черты лица Иоанна Мансура. Теперь перед ним был не тот восторженный юноша, который когда-то приехал в Константинополь спасать храм Гефсимании. Перед ним сидел статный муж, убеленный сединой. Складка, пролегшая на переносице между густых бровей, свидетельствовала о постоянной глубокой думе. Некогда изящные черты лица Иоанна Мансура, с возрастом потеряв свою утонченность, еще явственнее запечатлели благородство чувств и мыслей этого человека. Вот только, пожалуй, глаза, несмотря на то что потемнела их голубизна, все равно продолжали излучать ту же искреннюю доброту, что и три десятилетия назад. В этих глазах не было ни избытка радости, ни скорби, а какая-то спокойная самоуглубленность.

— Как же ты, любезный Феофан, смог уцелеть при ваших частых дворцовых переворотах? — слегка улыбнувшись, спросил Иоанн.

— Слава Богу, что мой отец, да упокоит Господь его душу, оказался мудрым человеком и после свержения Юстиниана ушел со своей дворцовой должности. Мы уехали в свое имение и там тихо и мирно жили все это время, пока сарацины не пришли завоевывать Константинополь десять лет назад. Тогда наше имение было полностью разорено ими, а слуги и крестьяне уведены в плен. Я сам со своей семьей еле спасся от безбожных расхитителей. Вот и пришлось пойти на службу ко Льву.

— До нас, Стефан, доходят нехорошие слухи о вашем василевсе, что якобы он отвергает святые иконы и желает эту ложь распространить на всех христиан. Расскажи мне, что на самом деле творится в государстве ромейском.

— Поведаю тебе, Иоанн, все как есть, ибо сам я немало скорблю о делах василевса против наших святых обычаев.

Феофан рассказал Иоанну подробно о недавних событиях, произошедших у Медных врат на площади Августеон.

— А чтобы не было сопротивления указам василевса со стороны людей ученых, — говорил Феофан, — то Лев тогда и училища приказал закрыть, и благочестивое учение, еще со времен святого и великого Константина владычествующее, угасло. Видя, как василевс нечестиво ругается против святых икон, подвигаемые божественной ревностью, восстали против него жители Эллады и Цикладских островов. Они избрали себе василевсом некоего Косму и, собрав много кораблей, пошли на Льва войной. Войском их предводительствовал Агаллиан Турмарх из Эллады и Стефан. 18 числа апреля 10 индиктиона они приплыли к царствующему граду, но в сражении были побеждены посредством искусственного огня, которым Лев сжег их корабли. Одни из них потонули на самой глубине, в числе их утонул и Агаллиан во всеоружии. Оставшиеся в живых прибегли к милости Льва. Косма и Стефан потеряли свои головы. После этой победы Лев со своими единомышленными еще более укрепился в заблуждении своем. В этом же году, в июне месяце, большая армия сарацин обложила приступом Никею Вифинскую. Ты уже знаешь, Иоанн, что сарацины были посрамлены в этой войне и с потерями ушли от Никеи. Но ты, наверное, не ведаешь, что эта победа была дарована ромеям чудесным образом Пресвятой Богородицей.

— Нет, об этом я не слыхал, благородный Феофан, а потому мне очень интересно услышать эту историю из твоих уст.

— Так слушай, Иоанн, о том, как были посрамлены нечестивые противники святых икон в Никее. Когда сарацины обложили Никею, их число было угрожающе большим.

— Да, я это знаю, к вам пришли две армии сарацин общей численностью девяносто пять тысяч.

— Ты правильно сказал, — продолжал Феофан, — потому-то жители Никеи, видя такую страшную угрозу городу, обратились с молитвой к Пресвятой Владычице Богородице, чтобы Она Сама защитила город. После молебна в храме пошли крестным ходом вдоль стен города, неся чтимый образ Богородицы в виде статуи из камня. Но многие воины, зная плохое отношение василевса к иконам, сами уже от него заразились этим пагубным лжеучением. И вот они стали кричать: «Вместо того чтобы возлагать упование на идолов, шли бы вы лучше на стены города воевать с врагом!» Один же из этих нечестивцев, некто Константин, воин Артавазда, увидев статую Богоматери, бросил в нее камнем, сокрушил ее и, падшую, попирал ногами. Потом благочестивые христиане рассказывали, что в сонном видении этот нечестивый воин узрел Владычицу, Которая, предстоя, говорила ему: «Храброе, очень храброе дело ты сделал против Меня! Ты сделал это на главу свою». Наутро, когда сарацины подошли к стене и началась битва, этот воин взбежал на стену и вдруг, несчастный, был сражен камнем, пущенным из метательной мортиры. Этот камень сокрушил ему голову и лицо. Так он получил достойное воздаяние за свое нечестие. Когда же неприятель был отражен от города, то христиане, увидев в этом Божественное знамение, еще больше стали чтить святые иконы.