Иоанн Дамаскин: О ереси и расколе

Ересь — слово греческое — значит вообще какое-либо отдельное учение. Так Христианское учение при появлении своем иногда называлось ересию (Деян. 28, 22). Но впоследствии название ересь усвоилось единственно произвольному и ложному учению о Христианстве, отделявшемуся и отличавшемуся от учения Единой Святой Соборной Апостольской Церкви.

Святитель Игнатий Брянчанинов, епископ Кавказский и Черноморский

Христианство есть Божие Учение, есть Откровение Божие. Оно, как Познание, дарованное человекам Богом, должно быть принято и содержимо с величайшим благоговением и покорностию, подобающим этой величайшей Святыне. Оно может быть принято и содержимо одною смиренною верою, как вполне превысшее человеческого разума. Это — та Духовная, Таинственная Книга (Апок. 22, 18, 19), Книга Ведения Божия, начертанная и изданная Богом, к которой невозможно приложить ничего, из которой невозможно исключить ничего. Отсюда явствует, какой тяжелый грех — ересь. Она — возмущение и восстание твари против Творца, восстание и возмущение ничтожнейшего, ограниченнейшего существа — человека против всесовершенного Бога. Она, — страшно сказать, — суд человека над Богом и осуждение человеком Бога. Она — грех ума, грех духа. Она — хула на Бога, вражда на Бога. Она — плод гордыни, этой причины падения падших ангелов. И последствия падения ею очень схожи с последствиями падения отверженных духов: она омрачает разум, ожесточает сердце, на самое тело разливает яд свой, вводит в душу вечную смерть. Она неспособна к смирению (св. Иоанн Лествичник). Она соделывает человека вполне чуждым Бога. Она — смертный грех. Как плод гордыни, ересь держит в железных цепях своего пленника, и редкий пленник исторгается из цепей ее. Упорство в ереси есть свойство еретика.

Первыми еретиками были христиане из иудеев, которые, по наружности уверовав во Христа, хотели вместе с этим держаться обрядового и гражданского Закона Моисеева в буквальном его смысле. Преобразовательный Закон был исполнен искуплением человечества и установлением Духовного Закона свободы, чего он служил предъизображением, тению. Таким исполнением он уничтожен: к чему могут служить прообразования, когда получено прообразованное? К чему залоги обетования, когда даровано обетованное? Желающий остаться при прообразованиях этим самым отказывается от прообразованного. Святой Апостол Павел говорил христианам, думавшим сочетать Христианство с иудейством: Аще законом правда, убо Христос туне умре. Аще обрезаетеся, Христос вас ничтоже пользует. Упразднистеся от Христа (отчуждились от Христа), иже законом (Моисеевым) оправдаетеся: от благодати отпадосте (Гал. 2, 21; 5, 2, 4). К иудеям, принявшим Христианство, потом обратившимся к иудейству произнес Апостол следующие грозные слова: Невозможно просвещенных единою и вкусивших Дара Небеснаго, и причастников бывших Духа Святаго, и добраго вкусивших Божия Глагола и силы грядущаго века, и отпадших, паки обновляти в покаяние, второе распинаюших Сына Божия себе и обличающих (т.е. ругающихся Ему). Земля бо, пившая сходящий на ню множицею дождь и раждающая былия добрая оным, имиже и делаема бывает, приемлет благословение от Бога: а износящая терния и волчец, непотребна есть и клятвы близ, еяже кончина в пожжение (Евр. 6, 4-8). Церковная история свидетельствовала справедливость этого изречения: человечество совращалось в ересь целыми народами, а обращение от ереси к Православию видим в весьма немногих частных лицах, и то редко, весьма редко. Страшный яд — ересь! Неудобопостижимый яд — ересь!

Другим источником ересей сделалась языческая философия и вообще человеческая ученость. Писатель второго века, Тертуллиан, объяснил с подробностию и точностию, что все заблуждения, нарушившие мир Церкви, имели источником своим непременно какую-либо философскую школу. Это очень естественно: книжник, или земной ученый, должен, по завещанию Спасителя, научиться Царствию Божию, чтоб придти в состояние износить из сокровищницы своей ветхое и новое, т.е. предлагать учение Божие в формах учености человеческой (Мф. 13, 52). Научиться Царствию Божию — значит стяжать Царствие Божие внутри себя. Без этого земной ученый может предлагать одно ветхое, хотя бы он беседовал о Боге из душевного, школьного знания. Ему невозможно избежать заблуждения, несмотря на всю его ученость: потому что ветхость, в духовном смысле, и есть состояние заблуждения и самообольщения. Святой Симеон, Христа ради юродивый, указал причину заблуждения ученейшего и даровитейшего Оригена в том, что Ориген не принял на себя труда перейти из состояния душевного в духовное, и, уплывши далеко в мысленное море, потонул в нем (Четьи Минеи. Житие преподобного Симеона и Иоанна, спостника его. 21 июля).