Держался удивительно твердо!
Невинность выплескивала через край, отказываясь умещаться в столь небольшом сосуде, как человеческое тело.
Стас Волошин в наглую отрицал, что похитил Светлану. Заявил, что не имеет представления, кто это сделал. И зачем.
Твердо уверял, что ничего об этой «стерве» не знает. Стоял на своем, куда там Штирлицу!
Мол, да, один раз ее видел и даже расспрашивал о конверте, вот только Светка ничего о нем не вспомнила. А второй раз дома не застал. Это когда Стас хотел узнать, не прихватила ли пустоголовая девка случайно конверт вместе во своим барахлом, когда чистила стол.
И с тех пор ее не видел, так!
Волошин наотрез отказался говорить, что же в конверте. Держался уже не как интеллигентный Штирлиц, а как белорусский партизан, гордо плюющий палачу в физиономию.
Нет, Стас не плевал. Зато хохотал как кашалот, услышав о якутских брильянтах, Машу аж в краску бросило.
Этот гад и паяльника не испугался!
Хотя Маша раскалила его так, что прожгла Ваньке какой-то стол, на нем коробки с эмалированной посудой стояли.
Лелька, увидев алый нос паяльника, побледнела и откровенно заволновалась. Василий в панике забился на верхнюю полку, под самый потолок, он вдруг вспомнил про микроволновку. А Волошину хоть бы хны.
Вот ведь зараза!
Маша решила придержать паяльник для второго пленника ― «Должно же быть в этом дуэте слабое звено? Оно всегда есть, так в любой книге сказано!» ― и закатила рукава.
Поднесла к лицу Стаса крепкий кулак и грозно прошипела:
― Говори, гад, что в конверте! А то…
― По стенке р-размаж-жу! ― радостно закончил за нее Василий.
Страшное оружие исчезло из Машиных рук, попугай мгновенно оживился и слетел вниз.
Маша покосилась на него и заскрипела от злости зубами: допрос Мастера превращался из-за проклятой птицы в балаган. Но скандалить с Василием при пленнике, это ж последнее уважение потерять.
Маша сдвинула брови: «Он и так, скотина, скалится, не верит, что у меня духа хватит ему глаза выцарапать. А ведь как хочется-то…»
Маша с трудом заставила себя не замечать сволочного попугая ― на суп бы его, толстозадого! ― и снова обернулась к пленнику. В сердцах дала Стасу легкую затрещину ― а пусть зубы не демонстрирует! ― и рявкнула:
― Что в конверте?!
― Ой, как мне страшно, ― хмыкнул Стас. ― Сердце в пятки забилось, сейчас джинсы намочу, вот ей-ей…
Маша зарычала, пальцы ее хищно заскребли воздух, ярко-алые длинные ногти впечатляли. Василий испуганно порскнул спасаться поближе к Лельке: именно с таким лицом Маша когда-то лишила его лучших перьев.
Как ни странно, Стаса Машины ногти тоже не оставили равнодушным. Он торопливо сказал:
― Милые дамы, даю вам честное слово, никаких якутских брильянтов в моем конверте нет.
― А что, что в нем? ― простонала Маша, розовея от волнения.
― Это вас не касается, ― твердо ответил Волошин. Немного помолчал и добавил: ― Как и моей фирмы.
Понимая, что большего сейчас из Стаса не выжать, Маша откровенно запечалилась. Шелленберг в ней громко переругивался с Борманом, хитрый Мюллер притих и просто ждал, чем все кончится. Он не любил проигрывать.
Бессовестная Лелька ― «Надо спросить, нет ли у нее в роду кого из немцев? С фамилией «Мюллер», например…» ― сидела за столом, взяв на себя роль наблюдателя. Смешливые искорки в ее глазах смущали Машу ничуть не меньше, чем упрямство Волошина.
Маше повезло. Как раз в этот трагический момент в другом углу подвала заворочался второй пленник. Вернее, попытался заворочаться. Маша так туго спеленала свои жертвы липкой лентой, так плотно прибинтовала их к стулу, что Вихлястый смог только глазками хлопать и жалобно стонать.
Васька радостно оживился и перелетел на спинку его стула. Маша непроизвольно отметила, что попугай к этому пленнику почему-то отнесся с меньшим уважением ― «Ишь, почти по голове топчется!» ― и тоже засияла.
«Почуял Васька слабину, молодец, ― снова включая в сеть паяльник, с оптимизмом думала она. ― Ладно уж, обойдусь без бульона, хрен с ним, с Васькой, пусть живет…»
Через полчаса Лелька с Машей сидели наверху ― ключи от подвала Маша положила рядом со своей чашкой, чтоб даже случайно не потерять ― и пили кофе. Лелька ― с откровенным наслаждением. Маша ― страдальчески улыбаясь.
Васька увлеченно долбил печенье. Маша щедро сыпанула на стол целую горсть. Наградила за провидческий дар.
Вихлястый в самом деле оказался слабоват. Только Маша взяла в руки паяльник ― он еще и не нагрелся толком! ― как сведения из него посыпались словно из дырявого мешка горох.
Читать дальше