Александр Афанасьев - Врата Скорби

Князь Шаховской снимал веранду в одном из трехэтажных, недавней постройки домах, на самом краю Максура, у пляжа. Пляж был совершенно изумительный - не желтый, а черный, вулканического песка. Мансарда у пляжа стоила довольно дорого - но князь не скупился, ибо по вечерам можно было наблюдать прямо с веранды за очаровательными купальщицами. Русских здесь было мало - но длительное смешение кровей в одном из крупнейших портовых городов региона дало свой результат - красивее дам не было, наверное километров на пятьсот отсюда в любую сторону. Если дамы средних лет еще носили паранджу почти поголовно - то молодые дамы ходили с непокрытой головой, купались в море и при случае не прочь были завести отношения с симпатичным русским офицером-летчиком. Особенно если тот красиво ухаживал, читал стихи собственного сочинения, танцевал европейские танцы и обещал прокатить на тренировочном самолете над родным городом - на это, по опыту князя Шаховского клевали две из трех.

Вот и этой ночью, поспать князю удалось недолго - не до того было - встал с глазами, как будто засыпанными песком. Позавтракать можно было в полковой столовой, благо кормили летчиков вкусно - но до столовой еще надо было дойти. А времени было пять часов утра**. Несколько раз подпрыгнув, приземляясь на всю стопу - чтобы восстановить контакт с реальностью - князь зажег спиртовку и стал готовить кофе.

Кофе здесь был просто великолепный - такого больше не было нигде***. Хоть его аромат полностью раскрывался только если сварить на костре, на открытом огне - но и на спиртовке он был великолепен. Местный кофе растет в высокогорье, при сильных перепадах температур и недостатке влаг и. Возможно поэтому зерен хоть и было мало - но вкус напитка получался удивительно насыщенным, терпким и каким-то маслянистым.

Кофе князь пил в самую последнюю очередь, прежде он утолил голод оставшейся со вчерашнего дня подсоленной лепешкой. Русские офицеры вообще в отличие от британских не пытались выстроить для себя отдельный мирок, кусочек Британии на континенте - а наоборот становились частью уже сложившегося мира. Они учили арабский в его неповторимом местном диалекте****, они жили рядом с местными, питались тем же, чем они, делили с ними все радости и беды. Относились к русским по разному - где-то люто ненавидели, где то предупреждали о появлении исламских экстремистов с недобрыми помыслами. Но везде - уважали, и как друзей и как врагов.

Откусывая от лепешки - она совсем заветрела, но вкус сохранила - князь в оба глаза смотрел на спиртовку и на стоящий на ней медный сосуд для варки кофе - джезву. Это целое искусство - сварить нормальный кофе, князь учился этому у местных купцов. Нужно поймать момент, когда пена вспенится и рванется за край - и в этот момент снять джезву с огня. Обязательно - чтобы не пролилось ни капли. Если прозеваешь - получится не кофе, а помои.

Успел - накрыл огонь стеклянной лопаточкой, немного подождал, перелил получившийся напиток в небольшой, тоже медный, узкий и глубокий сосуд - только в таком чувствуется вкус настоящего кофе. Немного подержал, согревая пальцы - ночами было холодно и ночуя на веранде он прилично замерзал. Потом в два глотка, не смакуя - выпил.

Пелену сна - словно мокрой тряпкой смахнуло. Враз.

Ни в России, ни в Виленском крае, где служил его отец, ни в Священной Римской Империи не умели готовить кофе. Закладывать его нужно примерно в два раза больше, в пересчете на стакан воды - чем это принято в цивилизованных странах. Ни сахар, ни молоко, ни тем более запивать холодной водой - всего этого кофе не терпит, это варварство. Напиток должен быть предельно концентрированным, только в этом случае он дает настоящий заряд жизненной энергии. Настоящий кофе не смакуют, его пьют залпом - зато в следующие двенадцать часов можно ничего не есть, работать - и не ощущать усталости. Правда потом - валишься в кровать как подстреленный.

Кстати - было бы с кем...

Позавтракав, князь стал собираться. Повседневная форма - русские дворяне всегда носили форму, потому что иначе их могли заподозрить в трусости. Тем более - летная, светло-синяя. Трость - из местного дерева, выделки одного малоизвестного мастера - со стреляющим устройством на один патрон внутри, здесь такие тоже носили почти все. Пояс - роскошный, заказной, из телячьей кожи, проклепанный медными заклепками, не штатный, но смотрящийся просто шикарно. В ручной выделки кобуре - Маузер-712, тоже извечный выбор русского офицера на Востоке, больше половины покупали оружие за свой счет и почти всегда выбор падал именно на Маузер. Пистолет и легкий карабин в одном лице. Верней - в одном стволе.