Виктория - o 6c05a670f54cb787

у меня только с Астаховым, и с его черным Рено. – На самом деле, твои предки все равно

узнают правду.

- Надеюсь, что нет.

- Но как ты собираешься это скрывать? – парень пристегивается, нажимает на газ, и мы

медленно сдвигаемся с места. Я тоже хочу пристегнуться, но потом понимаю, что ремень

сильно передавит руку. – Если вывих не серьёзный, - продолжает Астахов, - придется

носить повязку, если серьёзный придется делать операцию. В обоих случаях твои

родителя – доктора, заметят что-то неладное, тебе так не кажется?

- Не нуди, - растеряно отвечаю я и прижимаю руку к груди. – Возможно, у меня и вывиха

нет. Просто сильно ударилась.

- Ну да.

- Леш, мне и так не по себе. Давай не говорить о плохом.

- Как хочешь, - протягивает Астахов. – Моё дело предупредить.

Я тяжело выдыхаю и сглатываю. Паршивая ситуация. Лишь бы Максим был не прав, и

сказал вчера о вывихе только для того, чтобы напугать меня.

Я провожу здоровой рукой по пальто. Оно большое, теплое, и мне почему-то кажется, что

я его уже где-то видела: черное, длинное, мягкое. Хочется укутаться в нем настолько

сильно, чтобы вовнутрь не смог пробраться ни один порыв ветра. По мне пробегают

электрические разряды: нотки мяты заполняет легкие, едва я вдыхаю запах, которым

пахнет воротник.

- Так откуда у тебя это пальто? – Леша как всегда вырывает меня из мыслей, и я поднимаю

голову. – И куда ты посеяла свое?

- Его забрала Кира, чтобы я смогла быстрей двигаться на испытании. А потом вокзал

окружили менты. Пришлось убегать. Было холодно, и Максим вдруг решил стать милым.

- Максим?

- Да, тот высокий, черноволосый парень, который избил меня. Хотя о чем я, - я

саркастически выдыхаю. – Тебя ведь не было рядом, и ты не знаешь, о ком я говорю.

- Опять ты начинаешь…

- И никогда не закончу, - подмигиваю. – Ты заслуживаешь длительного выноса мозга.

- Ну, конечно. Как Леша сделает что-то хорошее – так всем плевать. А как он проколется –

так век ему быть проклятым.

- Такова жизнь. Люди помнят лишь плохое.

- Не правда, - Астахов поворачивается и с нежностью смотрит в моизеленыеглаза. – Я

помню и хорошее.

Мне становится неловко. Что-то проносится между нами, что-то странное. Мы смотрим

друг на друга слишком долго, неприлично долго. Я заправляю локон угольных волос за

ухо и неуклюже отворачиваюсь. Чувствую, как горят щеки, как вспотели ладони. Только

вряд ли это от смущения. Скорей мне просто не по себе

- Ты всегда так делала, - прервав молчание, отрезает Леша.

- Как?

- Отворачивалась и краснела, словно девочка загнанная в угол.

- Я не понимаю о чем ты, - эта фраза настолько надоела мне, что я произношу её с легким

раздражением.

- Ты всё прекрасно понимаешь, - парень громко выдыхает. - Просто не помнишь.

- Что ты имеешь в виду? Как это понимаю, но не помню?

- А как ты думаешь? – Леша крепко сжимает руль, и костяшки его пальцев бледнеют. Он

стискивает зубы, лицо напрягается. – Как ты думаешь, о чем я? Всё настолько банально, что даже догадываться нет необходимости.

- Поверь мне – есть, - я недовольно смотрю на друга. – Если было что-то о чем я забыла, так не тяни резину: расскажи! Хватит тайн и намеков. Родители, Карина, ты – все вы

надоели со своими секретами. Говорите напрямую, что имеете в виду или вообще

молчите!

- Легко тебе говорить.

- Легко? Мне легко? Астахов, лучше не зли меня.

- Конечно, тебе легко. – Леша протирает свободной рукой лоб. – Ты забыла очень многое, Лия, и это замечательно. Поверь мне: это просто прекрасно, потому что твой прошлый год

был полон плохих вещей, и я рад, что ты избавилась от них.

Я замираю: вот и подтверждение слов сестры, вот и подтверждение обмана родителей.

- Что я натворила? – вопрос сам слетает с губ. – Что я сделала?

- Ты – ничего.

- Тогда о чем речь?

- Речь о том, что тебе банально не повезло. Ты просто-напросто попала в плохую

компанию.

Он делает ударение на последнее словосочетание, и я буквально чувствую, как примерзаю

к месту. Его лицо искажает гнев, я вжимаюсь в сидение и неожиданно понимаю, что в

глубине души знала ответ на все свои вопросы.

- И что же это значит? – внутри разгорается костер. Я говорю тихо, но мне хочется кричать

во все горло. – Хочешь сказать, я была связана со стаей? Так ведь?

Леша поворачивается ко мне, и я смотрю в его зеленые теплые глаза. Они полны

сожаления, сочувствия, беспокойства, и мне становится паршиво. Эта жалость во взгляде