Борис Парамонов - Борис Парамонов на радио Свобода -июнь 2003- декабрь 2004

Что касается Сталина, то вопрос опять же не в том, кто ему до сих пор поклоняется, а в том, что созданная им как бы сверхдержава в действительности оказалась колоссом на глиняных ногах. Но эти ошибки даже не хочется ставить в вину автору, потому что он говорит не столько о реальной российской истории, сколько о состоянии нынешнего российского сознания - о мифе, которому оно до сих пор склонно верить: что величия и мощи Россия может достигнуть как раз на путях тиранического правления, подчинения тоталитарной диктатуре единовластного правителя. Отсюда родился новый миф - о Путине как спасителе отечества. И этот миф Путин пытается эксплуатировать. Скажем прямо: с переменным успехом. В его политике сколько угодно провалов, перечислять которые нет надобности. Цель, якобы поставленная - новое величие России, - пока отнюдь не достигнута, но средства, традиционно считающиеся для этого единственно пригодными, уже, как сейчас говорят в Росии, задействованы. Другой автор Атлантик Монтли Пол Старобин пишет:

Одна очевидная опасность - фашизм - уже подкрадывается к дверям России, униженной страны, сменившей свои цвета с красного на коричневый с падением СССР в 1991 году. Путин доказал свою способность к манипулятивному патернализму, эксплоатирующему страх перед чеченскими террористами и грабительским бизнесом олигархов для подпитки националистических настроений и создания собственного культа личности.

Всё это общеизвестно. Вопрос в другом: действительно ли такие качества лидера и выбранные им средства способствуют чаемой цели: восстановлению мощного российского государства - и помогают ли правильно поставить само понятие государственной мощи. Об этом мы и будем говорить.

Несомненно, что режим Путина является реакционным - в самом прямом, физико-механическом смысле слова, в смысле третьего закона Ньютона: сила противодействия равна силе действия. Это не есть та "всемирно-историческая реакция", которой, по Бердяеву был большевизм: как инстинкт выпадения из истории и культуры, тотальный рессантиман людей, недовольных культурой, обделенных ею. Можно и другую трактовку феномена вспомнить, даваемую другим русским философом С.Л.Франком: революция, вдохновляемая утопическим сознанием, отрицает не политический или социальный порядок, а космический строй бытия. Нет сомнения, что большевицкая революция с ее коммунистическим проектом была такой утопией. Нынешняя реакция Путина чисто ситуативна, объясняется эмпирическими мотивами, за ней нет никакого мифа, и это, откровенно говоря, несколько успокаивает. Какова эта ситуация, эта эмпирика? По пунктам:

Первое. При Ельцине в России исчезла государственная власть, произошла приватизация власти. Власть существовала едва ли не полностью только "на местах": володел и княжил тот, кто в данной отдельно взятой местности был сильнее: чисто физически сильнее. Приницип был: против лома нет приема. С таким положением, несомненно, надо было кончать. Отсюда политика выстраивания пресловутой властной вертикали. Понятно, что мы говорим о замысле, а не о выполении; выполнение, как всегда в России, осуществляется по модели: хотели лучше, а получилось как всегда.

Второе. Власть при Путине стала ощутимо репрессивной, потому что главной ее и, так сказать, интимной задачей, было не столько восстановление государственного порядка, сколько борьба старых и новых властвующих групп и связанное с этим перераспределение богатства. Отсюда нажим, "наезд" на так называемых олигархов - беспроигрышная в глазах народа позиция, за которой стоит, однако, не роббингудовсикий мотив: ограбить богатых и отдать бедным, а обогащение новой властвующих группировки - пришедших с Путиным гебистов. Грубо говоря: крышуют сейчас не братки, а мильтоны и гебуха. Борьба с "оборотнями" - отвлекающий маневр, лапша на уши лохам.

Третье. Реальная угроза со стороны террористов. С ними действительно нужно бороться, и для этого действительно укреплять государственную власть и ее силовые структуры. Как ведется эта борьба - говорить много нечего: достаточно вспомнить Беслан, горы лжи, наваленные вокруг него властью.

Герцен в свое время определил главной урок Крымской войны: он оглушительно продемонстрировал порочность николаевской консервативной системы, ибо она провалилась там, где мнила себя наиболее могучей, ради каковой воображаемой мощи и строилась: в военном деле, в войне. Нынешняя параллель - Чечня: если даже и не первая, то вторая, путинская, уж точно.

Читать дальше