Лев Вирин - Сказки о мастерах

А ты одень человека так, чтобы все доброе, что на дне души спрятано,

наружу вышло. Что б глянул он в зеркало и ахнул: — Какой я?! — Да

потом и старался быть таким, как себя увидел. Понимаешь?

— Понимаю... У тебя, Мастерица, так и получается... Да ведь ты и впрямь

волшебница...

— Мастерство и есть волшебство!

Смотри людям в глаза, смотри хорошо, внимательно... Увидишь, что

доброе у человека в душе спрятано, тогда и сможешь показать это и ему, и

людям.

— А если в душе только злоба, зависть и жестокость?

— Бывает. Так ведь это — НЕЛЮДИ. Шей им так, чтоб их злая сущность

всем видна была, Чтоб люди их сторонились...

Большая ты стала. Пора. Кто ни придет сегодня с заказом, шить тебе.

13

***

Стало Марте и страшно, и радостно. Взяла она вышиванье и села у окна,

ждать. Но за целый день никто не зашел к Мастерице Клариссе с заказом.

И только вечером, когда Кларисса с Мартой сели ужинать, кто-то

постучал в калитку. Марта кинулась открывать, но увидев гостя, закусила

губу, чтоб не вскрикнуть. У калитки стоял «Немое Чудище» — сержант

городской стражи, с лицом, изрубленным и изуродованным настолько, что

его именем в городе матери пугали маленьких детей:

— Будешь реветь, Немому Чудищу отдам!

Немым он не был. Просто был очень молчалив.

Кларисса встретила гостя приветливо:

— Здравствуй, Шарль. Садись с нами ужинать...

— Спасибо. Сыт. — Шарль уселся в темном углу, поставил между колен

свой длинный меч, сложил на рукоятке тяжелые, большие ладони,

уставился в пол. Молчал. Даже в комнате он не снял свою старую

широкополую шляпу, закрывавшую пол-лица.

Когда Клариса с Мартой кончили ужинать и убрали со стола, он

медленно, будто с трудом, заговорил:

— Сшей мне новый кафтан, Кларисса. Нужно. Вот, — он положил на стол

кошель с серебром, — Возьми, сколько понадобится...

— Уж не жениться ли надумал, Шарль, — улыбнулась Кларисса.

— Кто за меня, урода, пойдет, — Шарль густо покраснел. — Вчера зашел

к Анне, вдове Кузнеца. Добрая она. Пригласила меня на Пасху...

— Как же ты решился к ней зайти?

— Парнишку ее принес. Младшего. В омут сунулся, глупый. Вытащил.

— Анна — хорошая женщина, — одобрила Кларисса, — Вы ведь и росли

вместе?

— Верно.

— Да вот беда, не могу я нынче шить. Ревматизм замучил. Совсем пальцы

иглу не держат. Пусть тебе Марта сошьет. Она у меня совсем мастерицей

стала, не хуже меня сделает. А если что не так будет, я поправлю.

Согласен?

Шарль медленно оглядел Марту, подумал. — Ладно.

Марта зажгла свечу, попросила Шарля снять шляпу, села перед ним,

заглянула в глаза...

— Так вот ты какой, Немое Чудище... Совсем и не страшный. И глаза у

тебя добрые, синие-синие... И волосы совсем седые... А тебе и 40 нет, —

думала она, — За изрубленным лицом спрятаны храбрость, верность и

доброта. Сразу и не разглядишь... Недаром так любят его ребятишки,

вечно он мастерит им то лук, то удочку...

Знаю я что для тебя сшить! Кафтан из утрехтского бархата, синий, как

твои глаза... И грудь разошью серебром, чтоб блестела, как твоя седина...

Дороговато выйдет, да ладно. Почувствуешь себя офицером!

— Приходи через три дня, к вечеру, — сказала Марта, — Только голову

вымой обязательно...

14

Рано утром побежала Марта на рынок, купила бархат, скроила, села

шить. Работала от темна до темна, забывая поесть. Кларисса не мешала

советами, лишь поглядывала издали. Не заметила Марта, как и пролетели

эти три дня. Но вот и кончен кафтан.

— А знаешь, как Шарль стал Немым Чудищем, — спросила ее Кларисса.

— Нет. Не знаю.

— Был он оруженосцем у отца Жанны Сент-Морис. И в бою на Святой

земле собой заслонил раненого рыцаря, отстоял его, спас от плена. Тут-то

сарацины ему лицо и изрубили... Да вот и он идет...

Надел Шарль новый кафтан. Марта расчесала ему волосы на стороны,

дала зеркало.

Долго разглядывал себя Шарль. Молчал. Лицо у него было сначала

удивленное, потом медленно посветлело. Улыбнулся.

— Глянь, какой ты сне кафтан сшила! Я в нем прямо как офицер! Право!

Не стыдно и к Анне пойти... Ну, спасибо тебе, мастерица! Должник я твой.

Даст Бог — отслужу! — и, низко поклонившись, Шарль вышел.

— К Анне торопится, — улыбнулась Мастерица Кларисса. Давно уже

стояла она в дверях своей комнаты, смотрела, слушала...

— Ну, Мастерица Марта, — Кларисса протянула девушке что-то

увернутое в белоснежный платок, — Возьми. Заслужила.