Лев Вирин - Сказки о мастерах

Теперь они живы будут...

36

У меня сегодня такой большой праздник, Ваша Светлость. Ну, прямо

как Пасха! Такой день! И вдруг — Изменник! Колдун! — Стыдно, Ваша

Светлость!

— Неужели тебя ни разу не заметили, Нахум? — спросил молодой Граф.

— Бывало и замечали... Да ведь сторожа-то мои соседи и заказчики: Жак

Дюамель, Франсуа Дежан, Гастон Анжу... Я сказал, что сошью им потом

сапоги задаром. Они меня и пропустили... Да кому нужен старый

сапожник и малые детишки...

— Куда ты дел этих детей, — вдруг злобно крикнул Мишель Кретьен, —

Ваша Светлость, все знают, что эти проклятые жиды воруют

христианских младенцев! Они добавляют христианскую кровь в свою

поганую мацу...

Нахум повернулся к оруженосцу. Он как будто вырос от негодования:

— Какая гнусная ложь! Бог запретил нам употреблять в пищу любую

кровь. Это великий грех для еврея! Поэтому мы и не едим ни мяса, ни

птицы, убитой христианином. Резник должен выпустить всю кровь, до

капли, только тогда мясо можно есть.

— Молчи, поганый жид! — замахнулся на старика оруженосец.

Каноник Мартен удержал его руку. — Как Вам не стыдно, Мишель!

Святая Церковь давно отвергла эти гнусные суеверия. И уж совсем нелепо

обвинять в краже детей добрейшего Нахума... Все дети в монастыре

Сердца Иисуса, у настоятеля, отца Жерома. Он каждый раз присылает мне

записку, чтобы родители не тревожились. Вот и сегодня прислал... —

Каноник вытащил из рукава рясы клочок пергамента.

Старый граф Гуго прочел записку, далеко отставив ее от прищуренных

глаз. — А я-то удивлялся, откуда на моем столе появляется то дичь, то

знаменитые монастырские колбаски... Нахум, а можно обуть в твои сапоги

моих арбалетчиков? Ночью они бы сняли часовых...

— Никак нельзя, Ваша Светлость! Сапоги выдержат только очень легкого

человека, вроде меня. Не больше двух с половиной пудов. А арбалетчики

у Вашей Светлости рослые...

— А сделать сапоги побольше?

— Не из чего, Ваша Светлость! Я и на эти уже извел весь запас

итальянской пробки, заготовленный для дамских каблучков...

— Жаль. Ладно, ступай, старик. — Потеряв всякий интерес к Нахуму,

старый Граф зашагал ко дворцу, как всегда, глядя поверх голов и не

отвечая на поклоны челяди.

—Однако ваш оруженосец далеко пойдет, — заметил отец Мартэн, шагая

рядом с Графом.

—Что вы хотите, отец Мартен, кровь! Он всегда будет трусом и подонком.

Тут ничего не поделаешь. Вот кончится эта проклятая осада, я выгоню его

взашей и возьму молодого бедного дворянина. Они не так услужливы,

зато храбры и надежны...

37

***

Прошло еще две недели. Ничего не изменилось в замке. Только стало

еще голоднее. Чаще стали ссоры. Двое арбалетчиков, подравшись из-за

пустяка, прирезали третьего, Граф приказал повесить обоих.

Мишелю всегда хотелось есть. Иногда, если удавалось заскочить в

залу перед приходом господ, он успевал стащить кусок-другой с блюд,

закрытых золотыми крышками.

— Не заметят...

Но, повадился кувшин по воду ходить, тут ему и голову сломить. Как-то

он удачно забежал в обеденный зал — никого не было. Под золотой

крышкой лежала единственная котлетка. Такая румяная, такая аппетитная!

Не выдержав, Мишель сунул ее в рот.

— Что ж ты делаешь, бесстыдник, — стряпуха вошла в зал как раз в этот

момент, — Я для маленькой графини последнюю голубку прирезала, а ты

дите грабишь!

Мишель рванулся к выходу, и, конечно, налетел на старого Графа.

— Куда это ты так спешишь, — брезгливо сказал старик, ухватив Мишеля

за шиворот. — И что за крик?

— Ваша Светлость, — сказала оробевшая стряпуха, — Этот Ирод у

маленькой графини обед стащил.

Граф посмотрел на жирный рот Мишеля, на бегающие глаза.

— Сержант! Всыпьте этому мерзавцу пятьдесят горячих... И пусть он

больше не попадается мне на глаза...

Двое арбалетчиков выпороли Мишеля на конюшне. Оруженосца не

любили. Никто не любит наглецов и выскочек. Поэтому Пьер и Франсуа

постарались. После порки Мишель с трудом добрался до своей каморки и

упал на тюфяк. Вечером зашла стряпуха.

— Эк тебя отделали, парень. Право, жаль. Дай-ка я тебе спину смажу.

Капелька бальзама еще осталась... Не реви, до свадьбы заживет...

Если б ты из чьей другой тарелки стащил, я б смолчала. А маленькая

графинюшка и так едва на ногах держится... Дите...

Бальзам помог. Боль в спине и в ягодицах утихла. Но уснуть Мишель