— Понятно. Очень лестно, хотя и беспокойно.
4. Стас Крячко. Прыгай, старик, прыгай!
Рецептов борща существует, кажется, не меньше миллиона. А это значит, что рецепта не существует вовсе. Есть перечень ингредиентов, точнее, два перечня — обязательный, где всякие свеклы-морковки, и возможный, где фасоль, чеснок и гречневые клецки. Плюс некоторые логические правила, подсказывающие, что с этими составляющими делать. В итоге должно получиться нечто огненного цвета и такого же запаха, причем половник в этом «нечте» должен стоять. Наличие мозговой косточки в недрах «нечта» вовсе не обязательно — на съедобность это мало влияет, что бы там кто ни говорил.
Ильин смел две миски продукта, плотоядно оглядел кастрюлю, где оставалось еще не меньше половины, и грустно вздохнул, процитировав известную рекламу:
— Желудок у котенка не больше наперстка… Почему я не корова?
— Во-первых, коровы не едят борщ, во-вторых, на четыре желудка этого бы не хватило. Не облизывайся, перед уходом можешь хоть все доесть.
— Я постараюсь, — сообщил он жалобно, но с оттенком угрозы.
Это, безусловно, радовало. Я вообще-то не любитель кухонных подвигов, но накормить Никиту мне хотелось — хотя бы для того, чтобы сгладить свое вчерашнее хамство. Идеальным «мужским» вариантом стало бы что-нибудь солидно-мясное, но, увы, на котлеты-бифштексы не было ни сил, ни финансов. То есть, с утра-то они, финансы то есть, были, но в обед одна знакомая попросила одолжить некую сумму «до завтра», и мягкое мое сердце не выдержало. Ясно было, что «до завтра» означает, скорее всего, «на неделю», но как откажешь? Прикинула, что без лишнего куска мяса майор проживет, а на борщ наскребу по сусекам, и одолжила.
Содержимого «сусеков» хватило еще и на салат, а позавчерашний хлеб я нарезала потоньше и, посыпав неизвестно какими приправами, сунула в духовку. Только домовой, наверное, знает, чего там было такое в баночках и пакетиках, но сухарики получились отменные. В морозилке обнаружилась очень одинокая сосиска и пригоршня фарша. Не клецки, но почему бы и нет? В общем, можно патентовать миллион первый рецепт — блюдо, похоже, получилось весьма съедобным. Гость сидел сытый и благостный, знаменитые глаза цвета морской волны светились глубоким внутренним удовлетворением. Хотя плескалась там, в глубине и какая-то другая рыбка. Совсем другая.
Обеспечив «рыбку» минералкой и чаем, я поставила рядом пепельницу, после чего с чувством героически исполненного долга вернулась к вчерашним баранам.
— Сытый? А теперь, как честный человек, ты просто обязан объяснить — зачем ты меня к очевидному делу припахал?
Ильин снова вздохнул, только теперь, кажется, уже не от сытости.
— Многовато хочешь за полкастрюли борща. Я и себе-то этого объяснить не могу. А уж сейчас и вовсе — желудок на мозги давит.
— Вот так всегда. Знала бы — не кормила бы, честное слово. Ладно, обойдемся, про повадки фокстерьеров мне уже разъяснили. Тогда вначале давай уж до кучи все плохое. Может, у девушки Дины Вишневской вдобавок ко всяческим следам еще и мотив был для убийства? Мама уверяет, что Дина этого Челышова два раза в жизни видела.
— Был мотив, и еще какой, — печально сообщил Никита. То есть, «печально» — это в теории. На сытый желудок изображать мировую скорбь трудновато.
Я промолчала, всем своим видом изображая трепетное внимание и готовность слушать дальше.
— Знала она его, видишь ли, весьма близко. О том, что видела, дескать, два раза в жизни, об этом и речи нет. Так только мама может думать.
— Ага, наивность — это когда дочь думает, что ее мать — девушка. А сверхнаивность — когда наоборот.
— Примерно так. Дина около двух лет была любовницей Челышова. Минус последние два-три месяца.
— Погоди, попробую сама догадаться. Два-три месяца назад у нее случилась большая и чистая любовь, а покойник ее не отпускал. Так?
— Почти. Только, если и не отпускал, то не ее, а счастливого избранника, Вадик Демин его зовут.
Я чуть со стула не свалилась.
— Что? Как это — мальчика не отпускал? Покойник что, гулял по обеим сторонам улицы? Если Дина была его любовницей, значит, он должен быть гетеро? А получается… — я замялась, не столько подбирая приличное слово, сколько пытаясь упорядочить «странную конструкцию». — Ничего не понимаю!
Ильин усмехнулся. Но по-доброму — не зря я его все-таки накормила.
— Не там ищешь. Я же говорил, что покойник наркотиками приторговывал. А юный Ромео был как раз из его клиентуры. Собственно, клиентуры-то как таковой у Челышова, в общем, не было, он не пушер, на другом уровне сидел. Посредник скорее, чем продавец. Но трех-четырех человек, из старых знакомых, снабжал напрямую. Вадик как раз из тех. Дина с ним, кстати, через Челышова и познакомилась.
Читать дальше